Как спасти чужую страну от голода и остаться для неё же проходимцами? В начале 1920-х организация из США помогла миллионам россиян, получив взамен клевету и забвение

Восемнадцать лет назад мне, ещё школьнику, довелось читать мудрые строки Дмитрия Орешкина насчёт вреда советской системы для нашей страны. Автор упоминал не только про массовые репрессии, подавление инакомыслия и убыточную экономическую модель, но и кое о чём гораздо бо́льшем и труднее поправимом:

«Способность верить Сталин истребил в России на поколения вперёд. И это самое страшное. Двоемыслие обратило запасы нормальной человеческой веры в их противоположность. Приученные верить всему, мы теперь не верим ни во что. Даже если человек искренне говорит правду или делает добро, мучаемся подозрением: а зачем это он?».

Эти слова не менее актуальны и про современное российское общество: как оставшихся в стране, так и эмигрантов. Доведённый до крайности принцип Cui bono стал, увы, для многих наших сограждан единственным критерием истины. Неважно, идёт ли речь про перспективы окончания войны в Украине, конфликты внутри российской оппозиции или, скажем, разгон злополучного агентства USAID в Соединённых Штатах. Если кто-то отстаивает иную точку зрения — значит, отрабатывает место у фантомной «кормушки».

Между тем как раз со структурой-предшественницей USAID связан один из наиболее примечательных (и одновременно полузабытых) эпизодов в прошлом запутанных отношений России и США. И примечателен он как раз тем, что показывает: далеко не всё среди людей сводится к пресловутому Cui bono. Сто лет назад помощь от заокеанской организации ARA помогла РСФСР и Советской Украине преодолеть катастрофический голод. Американцы тогда успели получить в ответ лишь мимолётную символическую благодарность. Совсем скоро большевики списали добрую волю иностранцев на прикрытие мнимого шпионажа, а затем вычеркнули из истории эту нежелательную для себя страницу.

Чужак в стране людоедов

Эта история звучит как завязка для низкопробного ужастика. Протагонист — интеллигентный молодой мужчина из «первого мира» — волею судьбы оказывается на самом краю ойкумены. Абсолютно хтонический край одновременно терзают эпидемии, голод, бандитизм и многие другие жуткие явления. До героя доходят слухи о повальном каннибализме среди одичавших аборигенов и он хочет разобраться в их истинности.

Упомянутый «попаданец» существовал на самом деле, его звали Генри Вольф. Он родился и жил в штате Огайо, работал школьным учителем, потом ушёл добровольцем на Первую мировую. В начале 1920-х беспокойный американец оказался в российском Поволжье. Там-то его и настигли пересуды насчёт каннибализма среди местных жителей, потерявших человеческий облик от чудовищного голода.

⤢

Границы наиболее поражённой голодом территории из западного издания 1921 года — как выяснится, весьма приблизительные

Карта: Wikipedia / The Russian Review

Весной 1922 года Вольф отправился в поездку по Мелекесскому уезду Самарской губернии; сейчас это восток Ульяновской области РФ. Услышанное глубоко шокировало иностранца. Сопровождавший его советский актив сперва сторонился чужака, но потом, привыкнув к гостю из США, чиновники перестали держать язык за зубами. Например, они рассказали ему о некоем местном крестьянине, пойманном за поеданием двух собственных малолетних детей. Изверг при аресте якобы признался, что мясо ребёнка на вкус нежнее свинины.

При других обстоятельствах можно было б подумать, что русские так потешаются над легковерным американцем.

Но Вольф не сомневался в правдивости рассказа, наблюдая и в русских, и в татарских сёлах одно и тоже. Взрослые еле-еле волочили ноги, а на них потухшими глазами смотрели дети-скелеты с раздувшимися животами. Не звучало ни лая собак, ни мычанья коров, ни мяуканья кошек. Кое-где американцу попадались больницы и фельдшерские пункты, но там обычно не было даже одеял и мыла, не говоря уже о еде и лекарствах.

Иностранец подмечал странные обычаи местных жителей. У них не всегда хватало сил, чтобы хоронить умерших от голода родных и соседей, как того требуют христианство или ислам. Тогда тела сваливали в стоявшие без толку амбары. Притом двери непременно закрывали на замки или засовы («Надо запирать, а то сопрут… вот до чего мы дошли»).

«Почти в каждой деревне, которую мы посещали, нам рассказывали о людоедстве. О нём сообщали надёжные люди, слова которых подтверждали все жители деревни. Здесь, в этом городке [Мелекессе, ныне — Димитровград], в тюрьме сидит женщина, которая съела своего ребёнка (никому не говори об этом). Сегодня я её увижу. Ты и представить себе не можешь, в каких ужасных обстоятельствах пребывают крестьяне в зоне голода»

— из письма Вольфа брату в США, 5 марта 1922 года