Красные командиры с захваченным флагом Финляндии, 1940 год

Красные командиры с захваченным флагом Финляндии, 1940 год

Фото: Wikipedia / Mannerheim-linja: Talvisodan legenda

В марте 1940 года Финляндия, пойдя на ощутимые территориальные уступки, подписала мирный договор с СССР, положивший конец советско-финской войне. Была ли у Хельсинки альтернатива этому решения? Да, был один вариант, который в случае реализации мог полностью изменить ход Второй мировой — а стало быть всей истории ХХ века. А триггером этой интриги стала шведская железная руда.

Без руды — не туды и не сюды

Для начала приведём несколько чисел. Германская экономика ежегодно потребляла 22 миллиона тонн железной руды, из которых сами немцы добывали 10 миллионов, из Швеции ввозилось 9 миллионов, а остальное приходилось на нескольких поставщиков помельче. Шведская доля делилась так: 7 миллионов — из богатейших залежей Кируны и Елливаре в Лапландии плюс 2 миллиона из месторождений неподалеку от Стокгольма. Итого шведы отправляли в Рейх порядка 750 тысяч тонн руды в месяц.

Отгрузка осуществлялась через шведский порт Лулео и норвежский Нарвик. При этом Лулео наглухо замерзал с середины декабря по середину апреля. Оставались еще порты на юге Швеции, но железные дороги страны физически не могли «поднять» более 500 тысяч тонн — то есть как минимум 250 тысяч все равно приходилось везти через незамерзающий Нарвик. Прикинув эти цифры, британцы уже в сентябре 1939 года сообразили, что если блокировать этот норвежский порт, заминировав подходы у нему, то за зимний сезон немцы недополучат миллион тонн руды.

Карта Скандинавии 1940 года. Синим отмечены месторождения руды в Лапландии, а красным ключевые порты — Нарвик и Лулео.

Изображение: Wikipedia

Горячим сторонником этой идеи стал только что назначенный Первым лордом Адмиралтейства Уинстон Черчилль. Тот факт, что ставить мины пришлось бы в территориальных водах Норвегии, вопиющим образом нарушая её нейтралитет, нисколько не смущал британца.

«Действуя во имя устава Лиги Наций на нас лежит обязанность отклониться в известной мере от некоторых условностей тех самых законов, которые мы стремимся вновь восстановить, — заявил он со свойственной ему находчивостью. — Малые нации не должны связывать нам руки, когда мы сражаемся за их права и свободу».

Но что, если норвежские корабли попытаются воспрепятствовать постановке мин — стрелять по ним что ли? Черчилля и это бы не остановило, однако не все его коллеги были настроены столь решительно. А пока они спорили, нарисовалась гораздо более интересная комбинация. 30 ноября 1939 года Советский Союз атаковал Финляндию, отвергнувшую ультиматум Сталина о территориальных уступках. Поначалу никто не верил, что финны продержатся больше пары недель, в связи с чем британский премьер Невилл Чемберлен категорически возражал против поставок северянам оружия, опасаясь, что оно быстро попадет в руки Красной армии. Но финская армия сумела удивить весь мир, не только выстояв и стабилизировав линию фронта, но и нанеся РККА несколько болезненных поражений.

И вот тут-то в головах Чемберлена и его французского коллеги Эдуара Даладье возникла идея как победить Третий рейх с минимальными потерями.

Смотрите: Финляндия официально обращается к Лондону и Парижу за помощью в отражении нападения. Заручившись мандатом Лиги Наций, уже осудившей агрессора, Англия и Франция посылают экспедиционный корпус в Финляндию — через территорию Норвегии и Швеции. А конкретно по маршруту Нарвик — Лулео. Таким образом, англо-французы убивают двух зайцев: и финнам помогают, и заодно оккупируют главный заграничный источник железной руды для Германии. После чего смерть её военной промышленности от ресурсного удушья становится вопросом времени. Бинго!

Британские солдаты ставят зенитки в лондонском Гайд-парке, 1939 год

Фото: Imperial War Museums.

19 декабря на заседании союзного Верховного военного совета было принято принципиальное решение об операции. Через три дня Даладье несколько туманно, но очень решительно сообщил всему миру, что Франция будет «всецело помогать Финляндии». «Мы наткнулись на способ устроить немцам неприятности», — записал в дневнике начальник британского Генштаба генерал Айронсайд.