Кинокритик Тимур Алиев в своем телеграм-канале публикует хронику падения отечественного кинопроката: посекундные отличия российских версий зарубежных фильмов от международных. Эти данные указаны в прокатных удостоверениях, которые с 2014 года стали инструментом государственной цензуры. Из российских версий пропадают не только любые упоминания о ЛГБТ и наркотиках, но также имена политических лидеров и просто сцены, которые прокатчики считают «неблагонадежными». Тимур объяснил Republic, зачем он этим занимается и как реагируют на его деятельность коллеги.
Обдумывая этот текст, первое что я спросил у редактора — можно ли написать его под псевдонимом? Очень показательно: я, как и все, стараюсь молчать, если можно нарваться. Мало ли что.
«Зачем писать о цензуре? Что ты пытаешься доказать?» — спросил меня коллега во время очередного обсуждения поста с вырезанными сценами. «Думаю, аудитория должна знать, что именно им показывают», — коротко ответил я. Уже несколько месяцев в моей работе кинокритика — человека, который предлагает аудитории рецензии, интервью, подборки, портреты и т.п. материалы — появился еще один пункт. Каждую неделю я сравниваю хронометраж фильмов, выходящих в российский прокат, с международными версиями. После выхода кино в российских онлайн-кинотеатрах по возможности публикую вырезанные или купированные сцены.
Ради чего все это? Живя в России и освещая светские премьеры и кинофестивали, ты не можешь не думать о цензуре в кино. Ты знаешь, что у пресс-волла больше не увидишь людей, которые уехали из России. Не увидишь на экране и в титрах тех, кто позволил себе неосторожные высказывания. Но механизмы работы цензуры довольно трудно зафиксировать. Например, все знают и говорят про «черные списки» актеров и режиссеров, которым запрещено сниматься и снимать, но никто их не видел. Это устное знание, а в киноиндустрии, как и везде, довольно много ненадежных рассказчиков.
