Кадр из сериала «Киностудия» (2025), реж. Сет Роген и Эван Голдберг
Голливуд — особая экосистема, живущая по правилам, которые сложились лет сто назад, и если менялись в прошедшие годы, то не сущностно. О том, как работает американское продюсерское кино, немало песен сложено, но сериал «Киностудия» Сета Рогена и Эвана Голдберга их удачно дополняет. Это во многом почти идеальная экскурсия не только по павильонам, но и по начальственным кабинетам условного голливудского мейджора, сделанная с плюшевым сарказмом по заказу онлайн-платформы Apple TV+.
Сбылась мечта: лет двадцать оттрубивший заместителем на вымышленной, но все же довольно крупной голливудской студии Continental Мэтт Ремик (Сет Роген) из исполнительного продюсера сделался главой производства. Какой восторг! Теперь, кажется, можно больше не заниматься этими адскими, опостылевшими всем франшизами, на которых Ремик крайне эффективно заработал для студии несколько миллиардов долларов, и дать дорогу, что называется, настоящему кино. Потешить самолюбие, воплотить мечты. Ведь Мэтт — настоящий синефил: он любит, когда его режиссеры снимают на пленку, но готов соврать кому угодно — лишь бы выделить бюджет с пятью нулями Мартину Скорсезе… Хотя было бы неплохо еще, чтобы мэтр скрестил свой эпический замысел с рекламой растворимого лимонада. Тогда и президент Continental Гриффин Милл — с редким сарказмом сыгранный Брайаном Крэнстоном — был бы доволен. Ведь Мэтт так хорошо понимает, из чего состоит хорошее кино. Все знает, но — как собака — сказать почти ничего никому не может. Он патологически боязлив, трепещет не только перед уважаемыми классиками, но даже и в своем собственном отделе маркетинга. Смущен со всеми — особенно когда речь заходит о Шарлиз Терон (тут, впрочем, можно понять). Чуть что — Мэтт прыгает в свой коллекционный суперкар с открытым верхом и ходу — пересматривать криптоклассику рубежа 1980–1990-х (например, «Манекена» или «Летнюю школу»).
Кадр из сериала «Киностудия» (2025), реж. Сет Роген и Эван Голдберг
Повадки крупной морской свинки, щедро выпущенной в опасный мир из знакомой, но не сказать, что уютной клетки, Роген никогда еще не отыгрывал так уверенно. Он действительно прелестен: мечется, снует, заискивает. Борода и очки, как у Копполы в его лучшие годы, а паникует, как кролик из «Алисы в стране чудес»: «Ах, боже мой, что скажет герцогиня! Она будет в ярости, если я опоздаю!» В настроении, которое передает сделанная усилиями Сета Рогена, Эван Голдберга и Apple «Киностудия», — превалируют фрустрация и тревога. Центральный сюжет — бесконечная игра на понижение — выбор лучшего варианта из нескольких невыносимых.
После просмотра нескольких серий поражаешься уже тому, что при таком количестве безответственных решений, трусливых выборов, компромиссов и жалких интриг на экраны вообще хоть что-то выходит и это можно смотреть.
«Киностудия», конечно, не первая и далеко не единственная попытка рассказать о буднях голливудской индустрии, предпринятая в формате сериала. Даже у Рогена было отличное двухсезонное «Возвращение», сделанное HBO. Там, правда, в центре были именно сериальные будни. Онлайн-платформы только входили в свои права, и центральный конфликт разворачивался в зоне противостояния заслуженной актрисы из эфирных ситкомов 90-х (звезда «Друзей» Лиза Кудроу играла почти саму себя) бездушной интернетизации бизнеса. Во втором сезоне этого проекта Роген играл самоуверенную душку-звезду под своим же именем.
Спустя десять лет после выхода второго сезона «Возвращения» он сам противостоит молодежи, которая буквально наступает ему на пятки на пятом десятке. В городе, где эго принято заправлять в автомобильный бак вместо бензина, подсидеть может каждый. Вот хотя бы карьеристка-секретарша из миллениалов, повышенная до креативного продюсера (Чейз Суи Уондерс), — она все отдаст за удобное место на студийной парковке. А ровесник и добрый друг (Айк Баринхольц), который вполне мог бы взлететь в президентское кресло вместо Мэтта, чем лучше? Ведь у него навыки нетворкинга как у золотистого ретривера! Разве можно доверять такому? Акулой нарезает круги вокруг Мэтта его учительница и бывшая начальница (Кэтрин О’Хара). В общем, спать Мэтту приходится с открытыми глазами.
Кадр из сериала «Киностудия» (2025), реж. Сет Роген и Эван Голдберг
Помимо крепкой управленческой команды на этой «Киностудии» блистает целая россыпь звезд в камео, не уступающая по своим масштабам давнишней британской «Массовке». Автопародиями в кадре появляются плачущий Мартин Скорсезе, неожиданно жесткая Шарлиз Терон и вдруг переходящий на крик Рон Говард, дерется безумная Оливия Уайлд, что-то темнит Зак Эфрон. Уморительная, снятая одним кадром, серия с Сарой Полли — где герой Рогена делает примерно все, чтобы запороть своей артхаусной звезде съемку длинного режиссерского кадра. Увидеть канадскую кинематографистку в роли самой себя — лестно, сразу понимаешь, как доверяют тебе создатели «Киностудии».
Это сериал по-хорошему киноманский —предполагается, что зритель улыбнется знакомым именам и поворотам из классического кино.
По знакам внимания для своих «Киностудия» решительно обходит недавнюю «Франшизу» Сэма Мендеса, которая изматывающе саркастично мордовала уходящую натуру больших бессмысленных комиксов, сделанных большими, но тоже не то чтобы очень осмысленными авторами.
Но важно и то, что птенцы гнезда Джадда Апатоу — Роген и Голдберг — не зацикливаются на создании именно нишевого синефильского проекта. Хотя ей богу, у них было на это и право, и вся необходимая фактура. После выхода их «северокорейской» комедии «Интервью» в сеть утекла студийная переписка Sony, многое рассказавшая о голливудских производственных нравах. Для кого-то Голливуд — мечта, для кого-то — место работы.
Кадр из сериала «Киностудия» (2025), реж. Сет Роген и Эван Голдберг
«Киностудия» — скорее для тех, кто только-только решился на экскурсию в мир грез, впервые попал в павильоны и декорации. В том-то и замысел — показать, что на «фабрике звезд» — такие же люди, как и везде. Ну, разве что неврозы у них посильнее, чуть честолюбивее помыслы, чуть лицемернее речи. Своей мягкой интонацией авторы успешно примиряют зрителя с абсурдом человеческой природы, который на голливудской почве дает особенно пышные всходы.
Особое наслаждение можно получить и от формального воплощения замысла. Утешительно зернистая заставка, долгие, тщательно просчитанные кадры, пулеметные диалоги — все это выглядит и звучит по-хорошему старомодно, нарядно.
«Киностудия» сама по себе как утопия ее главного героя — пример кинематографа игрушечного и мечтательного.
Кажется, еще чуть-чуть, еще немного, и эта иллюзия станет великой. Но нет, не станет. Как не станет и ее герой Мэтт Ремик, вечный пленник чужого и собственного успеха, раб проекционной лампы, слишком нищий духом, чтобы взлететь — что, если это не полет, а падение в пропасть? Но разве не такими анонимными соглашателями, отваживающимися на бунт лишь в темноте кинозала, и жила годами великая голливудская кинофабрика? И где бы была она без них и без их компромиссов?
Вы прочитали материал, с которого редакция сняла пейволл. Чтобы читать материалы Republic — оформите подписку.