Освобождение концлагеря Освенцим (Аушвиц)

Освобождение концлагеря Освенцим (Аушвиц)

9 апреля Государственная Дума приняла закон, который предписывает рассматривать нацистскую оккупационную политику на территории СССР как «геноцид советского народа». При этом Международный день памяти жертв Холокоста, который проходит 27 января, в 2025 году в России на уровне публичных мероприятий и официальных заявлений был сведен к истории подвига Красной армии по освобождению Аушвица. Те, кто ставит под сомнение подобную интерпретацию исторических событий, подвергаются цензуре и давлению, причем не только в России, но и за ее пределами.

Специально для Republic Константин Пахалюк поговорил с израильским историком Яковом Фальковым, специалистом по истории Холокоста и Красной армии, об освобождении Аушвица и других мифах российской пропаганды.

— Почему вы попали под критику российского посольства в Израиле?

— За несколько недель до 27 января ко мне обратилась газета «Израэль ха-Йом» («Израиль сегодня») с просьбой поговорить об освобождении концлагеря Аушвиц. Мой тезис был прост: действительно, красноармейцы пришли и выгнали немцев из Аушвица и округи, и это можно назвать освобождением. Однако это было частью общего наступления, а не специальной операцией. Более того, советское руководство хорошо знало о том, что из себя представляет этот лагерь смерти, но не предпринимало никаких действий для того, чтобы нарушить его функционирование.

— На основе каких источников вы делаете этот вывод?

— Речь идет о документах из архива ФСБ, а именно 4-го управления НКВД, которое вело зафронтовую разведку на оккупированной территории. Эти документы в 1990-е частично были переданы в Мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне, где я их и изучил. Еще летом 1944-го советская разведка знала, что такое Аушвиц, у нее были сведения о массовом уничтожении евреев. На территории оккупированной Польши действовали советские разведывательно-диверсионные группы, в том числе в районе Кракова, к ним присоединялись отдельные советские военнопленные, бежавшие из Аушвица, — от них разведчики получили эту информацию и доложили в Москву. На одном из таких докладов стоит роспись генерала Павла Судоплатова с пометкой подшить эти данные к «делу Аушвиц». То есть в июле 1944-го НКВД систематизировал материалы по этому лагерю смерти. Но были ли приняты какие-либо решения в Москве, чтобы поскорее его освободить? Нет.

Войска, наступавшие на Краков, ничего про него не знали. Генерал Василий Петренко, который командовал 107-й стрелковой дивизией, непосредственно вошедшей в Аушвиц, в 2000-м опубликовал мемуары, где писал: дивизия вела бои на этом направлении, но они ничего не знали о лагере смерти — в противном случае они могли бы подойти к нему раньше. После войны он был профессором военных наук, преподавал в академии — у меня нет оснований подозревать его в клевете. На мой взгляд, нет ничего удивительного в том, что одно ведомство владело информацией, а в другое оно не передавалось. Такое бывает часто. А потому странно подобное обсуждение представлять как хулу в адрес Красной армии.

— Собственно, ни Красная армия, ни ее союзники намеренно концлагеря не освобождали — были общие усилия по разгрому нацизма, благодаря этому и рухнула система концлагерей. Довольно странно сейчас подчеркивать «мы освободили Аушвиц», «а мы Дахау» — концлагеря не были целью союзников.

— Да, концлагеря никто специально не освобождал. Весь вопрос в том, можно ли было освободить тот же Аушвиц ранее. Его-то я и поднял в своем интервью, и российскому послу Викторову это не понравилось. Уже осенью 1944-го Красная армия стояла в 200 километрах от Аушвица. Да, действительно, потом еще были тяжелые бои, и Краков пал только к 19 января, а от него до Аушвица примерно 70 километров — сегодня это час езды на машине.

Если бы сразу был дан приказ, то концлагерь был бы освобожден быстрее и большее количество людей спаслось бы.