Банки не сдают владельцев

Зачем нужна прозрачность собственности | Международная динамика правил раскрытия информации | Как отечественные банки говорят о своих владельцах | Российская транспарентность и ее эффекты

С нового года Банк России обязал банки публично раскрывать своих владельцев. Кампания за транспарентность структуры собственности банков ведется уже несколько лет. Еще в 2004 г., когда создавалось «Агентство по страхованию вкладов», регулятор обязал банки рассказать ему о реальных собственниках бизнеса. Сегодня помимо Агентства о том, кто владеет банками, знают на местах территориальные учреждения Банка России. До широкой общественности эта информация никогда не доходила. Лишь узкая группа банков не стеснялась заявлять, с кем она связана. Да и то в основном под нажимом формальных требований ради размещения акций или привлечения стратегического инвестора. Теперь ситуация меняется. Перефразируя Нила Армстронга, хочется сказать, что «это маленький шаг для отдельных банков, но огромный прыжок для всего финансового сектора».

Экономическая наука поддерживает транспарентность структуры собственности (хотя и с некоторыми оговорками, о которых я скажу ниже). Во-первых, транспарентность различными путями влияет на рыночную эффективность. Прежде всего, прозрачность собственности позволяет оценить агентские издержки (agency cost) и внести ясность во взаимоотношения принципала-агента (principal-agent problem). Увеличение концентрации собственности, к примеру, может свидетельствовать о снижении агентских издержек и усилении влияния крупных собственников. В «Принципах корпоративного управления» ОЭСР сказано, что «одно из основополагающих прав инвесторов состоит в том, чтобы быть осведомленными о структуре собственности предприятия». Отслеживая структуру собственности и долю акций в свободном обращении, инвесторы могут лучше оценивать перспективы изменения курсов акций. В конечном счете, транспарентность собственности позволяет сделать прозрачными экономические интересы главных акционеров, что способствует более эффективному распределению финансовых ресурсов в экономике. Во-вторых, раскрытие структуры собственности повышает качество корпоративного управления. Прежде всего, укрепляется дисциплина как топ-менеджеров, так и владельцев бизнеса. В случае концентрированной собственности раскрытие сведений об основных держателях акций позволяет выявить потенциал инсайдерской торговли, манипулирования рынком и других злоупотреблений. Что еще более важно – раскрытие данных о крупных акционерах, оказывающих влияние на управленческие решения, осложняет вывод активов. В сравнении с нефинансовым сектором в банковской среде шире распространенно «туннелирование» (tunneling) – так называют финансовое мошенничество, когда топ-менеджмент по принуждению или добровольно по указанию акционеров продает активы по заниженным ценам фирмам, принадлежащим тем же акционерам. Туннелирование отличается от банального корпоративного воровства, поскольку все его участники соблюдают необходимые юридические процедуры и по формальным признакам могут оставаться с чистыми руками. В случае рассеянной собственности раскрытие информации облегчает слияния и поглощения, поскольку становится возможной оценка угроз или успехов межкорпоративных сделок. В-третьих, для эмитентов с широко диверсифицированной структурой собственности ее транспарентность является необходимым условием для координации и коммуникации между фирмой и акционерами, а также между самими акционерами. Совместные действия инвесторов позволяют им эффективно защищать свои права.

МЕЖДУНАРОДНАЯ ДИНАМИКА ПРАВИЛ РАСКРЫТИЯ ИНФОРМАЦИИ

За последние годы многие регуляторы начали политическую борьбу за расширение обязательств корпораций и банков по раскрытию своих главных собственников. Не углубляясь в подробности, сошлюсь на исследование от 2009 г., подготовленное по статистической выборке Centre for Business Research при Кембриджском университете (Schouten M. and Siems M. The Evolution of Ownership Disclosure Rules Across Countries). По группе из 25 стран за 1995 – 2005 гг. ученые изучали развитие международных правил раскрытия информации о структуре собственности. Результаты анализа в целом предсказуемы: – развитые страны лидируют по глубине раскрытия информации, степень их корпоративной транспарентности близка к максимальной и последние годы практически не меняется; – развивающиеся страны активно расширяют требования по прозрачности и рано или поздно должны приблизиться к уровню развитых стран; – налицо международная конвергенция правил раскрытия информации о структуре собственности (см. Рис. 1); – как правило, порог, при котором владелец должен быть раскрыт, составляет не менее 5% уставного капитала; – в настоящее время минимальный порог имеет тенденцию к снижению до 3% уставного капитала; – обязательства по раскрытию информации тесно связаны с защитой прав миноритарных акционеров и диверсификацией структуры собственности.

Небанальный вывод, полученный исследователями эконометрическим путем, заключаются в том, что, как ни странно, большие обременения по раскрытию информации не ведут к большей капитализации фондового рынка (хотя некоторые другие работы, а также собственный российский опыт, напротив, говорят в пользу того, что прозрачность способствует росту курсов акций).

КАК ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ БАНКИ ГОВОРЯТ О СВОИХ ВЛАДЕЛЬЦАХ

Мотивация Банка России заставить банки раскрывать собственников довольно проста. Ее неоднократно озвучивали Геннадий Меликьян (первый заместитель председателя Банка России, курирующий банковский надзор) и Михаил Сухов (директор Департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организаций Банка России). Вкладчики и клиенты должны персонально знать людей, которым они доверяют свои деньги, – вот главный лейтмотив кампании за транспарентность собственности. Банки работают преимущественно с чужими деньгами, и раскрытие информации о владельцах бизнеса должно повысить рыночную дисциплину как самих банков, так и их вкладчиков. Предписание регулятора о раскрытии собственников банки выполнили своеобразно. Официально все раскрыли информацию о конечных бенефициарах. Такие крупные игроки как «Альфа-Банк», Банк «Русский Стандарт», «Бинбанк», Банк «Возрождение» и другие, чьи собственники были известны уже давно, сделали эти сведения легкодоступными. Остальные банки, имеющие запутанные связи между собственниками, представили публике многочисленные списки неизвестных ООО «Ромашки» и «Лютики». Формально требование регулятора было выполнено, однако рынок мало что выиграл. Примечательно, что значительное число крупнейших банков в цепочке акционеров имеют оффшорные компании. Для несведущего наблюдателя может показаться, что крупнейшие банки являются иностранными «дочками». В действительности через оффшоры российские бенефициары оптимизируют бизнес и защищают собственность от политических гонений. Хотя специальная статистика не ведется, известно, что значительная доля прямых иностранных инвестиций в отечественный банковский сектор псевдозарубежного происхождения.

В отношении банков и специфики их прозрачности следует сделать несколько оговорок. Во-первых, оценка информационной открытости банков отличается от анализа сведений о корпорациях. Природа деятельности тех и других различается: если изучение транспарентности корпораций состоит преимущественно в оценке информационной прозрачности корпоративного управления, то исследование прозрачности банков должно состоять в анализе сведений о финансовой устойчивости банка. Базельский комитет по банковскому надзору в этом плане рекомендует, чтобы банки раскрывали, прежде всего, информацию о рисках. Лучше, конечно, чтобы Банк России заботился не столько о раскрытии владельцев банков, сколько об их публичной финансовой отчетности. Во-вторых, передовая международная практика раскрытия информации крупнейшими банками (все же) не может служить примером для отечественных банков. В качестве примера оптимальной транспарентности международные рейтинговые агентства часто приводит первую двадцатку глобальных банков. Однако они работают в рыночных условиях, кардинально отличающихся от российской действительности. Такие банки как JP Morgan Chase или Bank of America являются акционерными, их акции обращаются на открытом рынке, а сами банки имеют множество мелких собственников. Раскрытие информации необходимо для снижения информационной асимметрии и издержек финансирования на рынке акционерного капитала. В России акции банков можно пересчитать по пальцам, и все они имеют в качестве мажоритарных акционеров государство, нерезидентов или состоятельных лиц. Как следствие, отечественные банки не нуждаются в такой же информационной политике, как глобальные банки. Российский банковский сектор строится не по англо-саксонскому, а по европейскому континентальному образцу, где банки пополняют собственный капитал от крупных акционеров (обходясь без мелких розничных инвесторов). По этой причине напрямую сравнивать западную и отечественную практику было бы не совсем корректно. Тем не менее, выстраивание требований по прозрачности является необходимым шагом на пути к цивилизованному рынку.

РОССИЙСКАЯ ТРАНСПАРЕНТНОСТЬ И ЕЕ ЭФФЕКТЫ

Нельзя сказать, что мы бедны собственными исследованиями по теме транспарентности. В период учреждения «Агентства по страхованию вкладов» я активно заинтересовался эффектами транспарентности. Какова транспарентность банков? Если есть смысл раскрывать информацию, то о чем? Имеет ли раскрытие информации эффект на деятельность банка (или это остается на уровне неосязаемых явлений)? На все эти вопросы мы попытались ответить в работе Центра экономических исследований МФПА «Транспарентность банковского сектора. Рейтинг 200 крупнейших банков», которая вышла еще в 2005 г. Исходным посылом были зарубежные теоретические исследования, которые говорили о том, что информационно открытые банки менее подвержены кризисам. Практическая часть проекта состояла в разработке метода индексной оценки транспарентности банков на основе их корпоративной и финансовой отчетности (мы ее назвали “First Russian index of transparency”). С помощью индекса анализировалась прозрачность 200 крупнейших банков, составлялся рейтинг транспарентности и выводились закономерности (взаимосвязь транспарентности и показателей банков). Учитывалось не только раскрытие сведений о собственности и управлении, но и об обязательствах и активах банков, доходах и гарантиях, достаточности капитала и резервах, а также информация о связях в финансово-промышленных и банковских группах, по которым может распространяться кризис. Какие выводы были получены? Как ни парадоксально, дочерние иностранные банки, прикрываясь именитым брендом, оказались на последних местах по раскрытию информации. Выигрышно смотрелись частные отечественные и столичные банки. Удивительно было также, что участие в системе страхования вкладов и возраст банка (число лет с года основания) оказались мало связанными с информационной открытостью. По нашим оценкам, транспарентные банки в среднем могут привлекать более дешевое фондирование – это является главным экономическим аргументом в пользу открытости. Интересно отметить, что в ряде случаев транспарентность имеет убывающую предельную полезность. По мере увеличения активов банка его способность посредством транспарентности укреплять свои рыночные позиции снижается, что приводит к торможению раскрытия информации. В то же время между транспарентностью и привлеченными ресурсами существует прямая положительная связь: чем выше транспарентность банка, тем больше средств населения и корпораций он может привлечь. При этом в отличие от активов предельная полезность транспарентности с точки зрения внешних привлеченных ресурсов не является убывающей. Де-факто, банковская клиентура следует принципам «полное знание о состоянии банка не может быть достигнуто» и «раскрытие информации всегда имеет положительную ценность». В целом, по отношению к банковскому сектору, аргументы «за» и «против» транспарентности можно свести к нескольким позициям: – эффективное распределение финансовых ресурсов за счет устранения информационной асимметрии; – снижение частоты и масштабов банковских кризисов, а также издержек, связанных с их преодолением; – быстрое восстановление банков в посткризисный период; – поддержание высокой рыночной дисциплины на банковском рынке; – риск дестабилизации банка при первом раскрытии информации; – курсы акций и облигаций транспарентных банков более волатильны. Наконец, не следует забывать, что информационно открытые банки более чувствительны к поведению клиентов. Решения инвесторов и вкладчиков в отношении прозрачных банков пересматриваются чаще, нежели по информационно закрытым банкам. Вкладчики склонны закрывать свои депозиты, прежде всего, в банках, о деятельности которых они более осведомлены. Анализ фактических данных российских банков показал, что этот риск не является эфемерным. При возникновении напряженности на рынке транспарентные банки теряют клиентов в первую очередь. Однако в дальнейшем они демонстрируют большую способность к восстановлению. Таким образом, они быстрее погружаются в кризис, но и быстрее из него выходят.