Мао Цзедун рекомендовал «ухватиться за решающее звено и вытянуть всю цепь». Я думаю, что решающее звено современной российской политики – это отсутствие конкуренции, а значит – политической подотчетности. Российский чиновник может делать что угодно, но санкции наступают только тогда, когда он заходит слишком далеко и начинает задевать интересы своих собратьев по классу. Без открытой политической конкуренции эту ситуацию не изменить. А механизм конкуренции один – это состязание партий на выборах. Без реальных партий выборы не имеют смысла, не поддаются техническим улучшениям, будь то полупрозрачные урны или всякие электронные примочки, обречены оставаться фикцией. Партий в России нет. Надо сказать, что именно неспособность создать жизнеспособную партийную систему стала самым серьезным провалом российской демократизации 90-х гг. Все мы помним, как «избирательные объединения» создавались специально под выборы и исчезали сразу после них. А неустойчивость партийной системы – отнюдь не безобидная вещь. Политическая подотчетность исчезает: с кого спрашивать? И это было плохо для граждан России, а для власть имущих, в принципе, вполне удобно. Современный российский правящий класс – хоть теперь они и не любят об этом вспоминать – сформировался именно на выборах 90-х гг. Но в конце десятилетия наступило прозрение. Оказалось, что с неустойчивой партийной системой у власти могут вдруг оказаться злые завистники, которые возьмут да и отберут все нажитое непосильным приватизационным трудом. И вот новая российская администрация взялась за решение проблемы. Появляется закон о политических партиях. Основная идея этого документа с самого начала состояла в том, чтобы ограничить возможности создания партий, а за счет этого – придать устойчивости тем, которые уже существуют. Это был, по большому счету, идиотизм – привязать регистрацию партий к их численности. Однако надо признать, что требования были установлены не то что мягкие: понятно, что на момент принятия закона десятью тысячами членов могла реально похвастать лишь КПРФ, но вполне выполнимые. Взявшись за работу, бравые политтехнологи живо настрогали четыре десятка партий. Тучные всходы закона о политических партиях были пожаты на думских выборах 2003 г. Партий было много, но не слишком; некоторые из них отлично пригодились для оформления в виде избирательных блоков всяких кремлевских спецназов; были и другие, неприятные, но с ними справился телевизор. Это был зенит манипулятивной системы, которую окрестили «управляемой демократией». При всех своих недостатках, она была, несомненно, лучше нынешней: гибридный режим, в котором элементы демократии находились в некотором равновесии с авторитарными элементами. Равновесие, однако, оказалось неустойчивым. Дело в том, что партии, созданные в манипулятивных целях, дальше живут сами по себе. При наличии у них хоть каких-то ресурсов и конкурентной среды, в которой можно эти ресурсы использовать, они начинают стремиться к автономии от своих реальных создателей. Это произошло не только с «Родиной», которая, как-никак, преодолела барьер, но и с такими ничтожными проектами, как «Партия пенсионеров». И вот осенью 2004 г. «Единая Россия» начинает стремительно проседать на региональных выборах. А тут такое вокруг: монетизация, Украина, неотвратимое приближение президентских выборов без Путина. На них, ясное дело, опять появился бы шанс у злых завистников, которые… (см. выше). Страшно. Новая редакция закона о политических партиях все расставила по местам. Во-первых, невыполнимые требования к численности партий теперь были установлены с колоссальным запасом: 50 тысяч. То есть, попросту говоря, создать новую партию стало невозможно. Во-вторых, эти требования были распространены на все существующие партии. В-третьих, на основе новой редакции закона была жестко регламентирована проверка численности партий регистрационным органом. Теперь партии можно было ликвидировать, что и произошло в массовом порядке осенью 2006 г. Остатки добили в последние годы. Теперь их семь. Новых не предвидится. Правда, эпоха нанодемократизации дала новые возможности: если раньше надо было прыгнуть на 10 метров в высоту без шеста (50,000), то теперь – на 9 (45,000), а в 2012 г. планку снизят до восьми. Смысл закона о политических партиях состоит в том, что он ликвидирует одну из фундаментальных конституционных свобод – право на свободное политическое объединение. Его практическое последствие – это ликвидация политической конкуренции. Политические партии могут реально состязаться за власть лишь в ситуации, когда они от этой власти автономны. Но организация, которая в любой момент может быть ликвидирована за несоответствие невыполнимым требованиям, не может быть автономной по определению. Вас удивляют недавние маневры руководителей «Яблока»? Меня нет. Каждый раз, когда я узнаю о новом удивительном решении руководства этой партии, я вспоминаю рассуждение, которым Григорий Явлинский иногда меланхолически делится с публикой: вот-де Путин мог ликвидировать «Яблоко» еще в 2006 г., но почему-то не стал… А почему не стал? Потому что устраивают. Селекция в семерку была жесткой, кому-то повезло (скажем, могли быть не «Патриоты России», а какая-нибудь «Партия социальной защиты»), кого-то ликвидировать труднее, чем других, но функционально – каждый на своем месте. Главное – отсутствие угрозы для «Единой России» и наличие ниши без перспектив расширения. Скажем, у КПРФ есть некий круг сторонников, которых за ЕР голосовать не заставишь, да и не надо, но надо заботиться об их сохранении. А чтобы тщательнее заботилась, к КПРФ приставлена «Справедливая Россия», для возможного перехвата. Чуть более сбалансированные, но сходные отношения – между «Яблоком» и «Правым делом». У Жириновского есть свои сторонники, которые «Единую Россию» ненавидят как партию начальства, за КПРФ не хотят голосовать, – но стали бы, если бы Жириновского не было. Существенно возрасти количество жириновцев в обществе не может. Это статичная, почти биологически зафиксированная величина. И вот сидят они по своим ячейкам в виварии. И цель их состоит вовсе не в том, чтобы бороться за власть – что за шутки? – а в том, чтобы из ячейки не выгнали. С такими и церемониться нечего. Зачем, скажем, считать голоса на выборах, если можно каждой партии заранее определить какую-то долю мест? Так и происходит. Вы думаете, что после осенних выборов региональных заксобраний они возмущались фальсификациями? Бросьте! Если бы их волновали фальсификации, попытались бы что-то сделать для их предотвращения. Проблема была исключительно в том, что обделили местами, дали меньше положенного «по понятиям». Теперь они надеются, что добрый президент исправит перекосы на местах. К нам, избирателям, это не имеет отношения. Такова ситуация. В следующий раз напишу о том, с помощью каких институциональных мер ее можно было бы исправить. Кроме того, нужно будет отдельно поговорить о «Единой России», к которой сказанное о прочих партиях не то что не относится, но относится особым образом.