Вы спросите, что я люблю читать? Я отвечу. Растяжки на Садовом. Даже не обязательно на Садовом, просто на Садовом я их читаю чаще – езжу на работу. Растяжки мне много сообщают об изменениях в русском языке, об экспериментах со словом, о состоянии умов, наконец. В общем, в полном смысле – актуальное чтение. Я мечтаю когда-нибудь издать избранное, естественно, с комментариями. Но пока – пару примеров, или даже обойдемся одним. Вот еду я на днях по Якиманке, гляжу – растяжка. ХОШ НЕ ХОШ, ВЫНЬ ДА ПОЛОЖ Что она мне говорит? Что-то о гибели русского языка? Об оскудении умов? О тотальной неграмотности? О прорыве «олбанского» языка в реал? О том, что враг уже здесь и последняя линия обороны нашей культуры пролегает на простой московской улице Якиманке? Ни в коем случае. То есть, возможно, кому-то эта растяжка и такое нашептывает, почему бы и нет. Но мне она сообщает совершенно другое. А именно: «Закон о государственном языке Российской Федерации» по-прежнему не работает. Ведь в нем в статье 3 под названием «Сферы использования государственного языка Российской Федерации» в пункте первом буквально сказано, что «Государственный язык Российской Федерации подлежит обязательному использованию: «1) в деятельности федеральных органов государственной власти…» Тьфу, нет, не то… Вот: «10) в рекламе». То есть, если вы полагаете, что закон работает, то значит, и этот рекламный слоган написан на государственном языке. У меня же есть сомнения, что это вообще по-русски. Вы спросите, к чему я призываю? Выполнять закон? То есть использовать в рекламе исключительно государственный язык? Да ни в коем случае. Есть огромное количество остроумной рекламы, построенной на языковой игре, каламбурах и прочем, которая, конечно же, написана не на государственном языке в том смысле, как его понимает закон. Я помню серию замечательной банковской рекламы, точнее, рекламных клипов, где служащий разговаривает с каждым клиентом на его языке: на молодежном или гламурном сленге, ну и так далее. В другой, уже классической клиповой серии можно придраться к Суворову, использующему «словоерс»: «Ждем-с». Государственный человек, а выражается не на государственном, по крайней мере, не на современном. В конце концов, и слово «сникерсни» – явно не из государственного. А без него было бы скучно. Получается, что в рекламе постоянно нарушается этот закон, а реклама становится своего рода криминальным чтивом. Так вот, я призываю не к тому, чтобы выполнять этот закон (а ведь так хочется быть законопослушным гражданином), а к тому, чтобы не писать законы, которые в принципе не могут выполняться. Я бы даже сказал, выполнение которых даже и не подразумевается. Или, говоря красивым языком закона, «государственный язык Российской Федерации» ну никак не «подлежит обязательному использованию» в рекламе, в рекламных слоганах, в речи персонажей роликов и т.п. И вообще, сами попробуйте порекламировать прокладки и презервативы государственным языком. Трудно. И как-то неловко. Но это не все, к чему я призываю. Я еще призываю не писать дурной рекламы и не портить нашу родную, извините за пафос, речь даже и вне государственной сферы. Более того, именно негосударственную сферу мне особенно жалко. Я готов признать, что слова «хошь» или «положь» в рекламе могли бы быть уместны, это такая стилизация под просторечие, такое заигрывание с клиентом – безвкусное или «вкусное», не берусь судить. Мотивы авторов рекламы в этом случае были бы, по крайней мере, мне понятны. Здесь, кстати, вспоминается бессмертное (хотя и не вполне грамотное): «Вам пора и вам пора с вентиляторным заводом заключать договора!». Но вот зачем им потребовалось убирать из трех глаголов мягкий знак на конце? В форме повелительного наклонения. В единственном числе. Во втором лице (простите мне этот научный педантизм, волнуюсь). Короче, не понимаю. Произносится это так же, а выглядит безграмотно и нелепо. По крайней мере, на мой взгляд, привыкший, конечно, к литературным «хочешь» или «положи», но вполне терпимый к тому, что в русском языке существуют, правда, вне нормы, «хошь» и «положь». Как тут не вспомнить «великий и могучий», но отнюдь не государственный, у Зощенко в рассказе «Аристократка» про даму, поедающую пирожные, когда кавалер не при деньгах: Я говорю: – Не пора ли нам в театр сесть? Звонили, может быть. А она говорит: – Нет. И берёт третье. Я говорю: – Натощак – не много ли? Может вытошнить. А она: – Нет, – говорит,– мы привыкшие. И берёт четвёртое. Тут ударила мне кровь в голову. – Ложи, – говорю, – взад! И именно «ложи», а не «клади» должен был сказать персонаж Зощенко, и никто автора за негосударственность критиковать не станет. Но вернемся к нашей рекламе. Так вот, «хош» и «полож» в русском не существуют (разве что в тетради двоечника) и ничего сердцу не напоминают, и стилизацией не являются. То есть теперь, конечно, существуют на этой самой растяжке (вот ведь документ эпохи!), но уж очень этого не хочется. И каково было бы в наше время Владимиру Маяковскому, который писал: «А я обучался азбуке с вывесок, листая страницы железа и жести…»? Обучался бы с растяжек – вырос бы безграмотным неучем. Короче, цепляюсь, как в таких случаях бывает, за последний аргумент. Что я? Я – взрослый человек и не такое видывал (кстати, хакеру за показ порноролика на рекламном экране грозит до двух лет). О детях, о детях подумайте! Не научатся ведь читать-писать по-русски грамотно! Сами же и не дадим научиться! Ну, вот, что называется, излил. Получилось практически по анекдоту о новом русском (с заменой одного слова): «Читал растяжки. Много думал». UPDATE. Ура! Эту растяжку с Якиманки убрали. Правда, повесили другую – но об этом как-нибудь в другой раз.
