Юристы как профессиональная группа, оказывающая услуги по правовому консультированию, на рынке труда выступают как продавцы интеллектуального знания. И как на каждом рынке, товар ненадлежащего качества не будет востребован со стороны покупателей. В нашем случае – профессиональная несостоятельность и некомпетентность юриста будут являться тормозом для его благополучия и профессионального роста. Поэтому крики о том, что у нас коррупция в юридических вузах самая высокая, что порождает полный непрофессионализм юристов, который ничем не сдерживается, – не оправданны. Поскольку адвокатское сообщество (как и другие юридические сообщества) подобных «юристов» либо исключает из своего круга, либо вверяет им быть государственными защитниками в порядке ст. 51 УПК. Например, стоит судье пожаловаться в адвокатскую коллегию на поведение адвоката в процессе, и можно ставить крест на карьере адвоката. В России отношение к юристам (начиная от адвокатов, имеющих адвокатские кабинеты, и заканчивая судьями), в целом, негативно-пренебрежительное. При этом по опросам населения судьи устойчиво занимают третье место в списке престижности юридических профессий. У предпринимателей они делят третье-четвертое места (с адвокатами), уступая нотариусам и прокурорам. Этот факт можно объяснить тем, что образ сталинского прокурора СССР А.Я. Вышинского довлеет над умами россиян и предопределяет их отношение к прокуратуре как органу, у которого есть истинные рычаги давления и принуждения. Отсюда проистекает страх перед этим ведомством, что ставит его представителей выше других. Негативное отношение к юристам можно объяснить тем, что в советское время юрист не выступал в качестве защитника прав своего доверителя, а являлся представителем государственного предприятия и рассматривался исключительно как «буквоед» и «служивый человек», а народные судьи, по представлениям населения, были призваны защищать интересы тяжущихся, но не являться независимым рефери. Юрист воспринимался всего лишь как ремесленник, обладающий определенным набором профессиональных знаний и качеств. Защита субъективных прав стала востребована только после распада СССР в 1991 г., ибо в советское время субъективные права – как категория – сливались с юридическими обязанностями и отстаивание своих прав в юридическом позитивизме была отодвинута на задний план. Поэтому механика защиты субъективных прав – то есть отстаивания своих попранных прав – до настоящего времени до конца не сложилась. Люди не воспринимают оказание юридических услуг как труд, за который надо платить, так как интеллектуальный труд в России не воспринимается через экономические категории. Особенно это заметно в арбитражных судах, когда стороны, экономя деньги на юристах, потом обвиняют всех, кроме себя, в своем проигрыше. Если гражданина, который идет в суд общей юрисдикции, у которого нет денег на адвоката, еще можно понять, то представителя юридического лица, экономящего на должности юриста-консультанта в штате коммерческой организации, можно только осуждать. Более того, непонимание отдельных положений закона со стороны неюристов сразу приводит последних к отрицанию всей нормативной базы и в попытке уличить законодателей в намеренном затушевывании смысла закона. Такое пренебрежение к праву, которое было еще отмечено дореволюционным юристом Богданом Кистяковским в статье «В защиту права: интеллигенция и правосознание», имеет системный характер и приводит к правовому нигилизму. Б. Кистяковский говорит именно о том, что пренебрежение к праву идет от интеллигенции. Так спрашивается, что мы хотим от предпринимателя, который сколотил свое состояние в «лихие» 90-е, и не успел получить нормальное высшее образование? Спрос на право – это не столько экономическая категория, сколько отражение потребности населения в отстаивании своих прав. До тех пор, пока юриста будут воспринимать лишь через призму «технического деятеля», без которого можно обойтись, развитие отношений в микроэкономике (например, в бизнесе), до макроэкономических отношений будут сдерживаться и буксовать на каждом повороте.
