«Ностальгия» в переводе с греческого означает «тоска по родине». Тоска может быть постоянной, нескончаемой. В этом случае, согласно В.Далю, ностальгию даже можно считать душевной болезнью. У разных людей ностальгия имеет разные последствия. Тоска по родине великого композитора ХХ века Сергея Рахманинова позволила ему создать гениальные музыкальные произведения. Если же ностальгией страдает государственный лидер, это может иметь самые печальные последствия для страны и ее граждан, ибо это чувство не позволяет идти вперед, блокируя прогресс во всех сферах жизни. Выражение «ностальгия по СССР» давно стало привычным. В стране сейчас проживают десятки миллионов людей, родившихся и выросших в Советском Союзе. Автор в их числе. Испытывают ли все они ностальгию по своей родине, коей был СССР? Уверенно отвечу «нет». Помнят – да, уважают прошлое своих предков – несомненно. Вернуться же туда желали бы лишь немногие. Но нынче на повестке дня стоит конкретный вопрос: можно ли вновь собрать хотя бы некоторые из республик бывшего Союза под одной крышей? И тут уже довольно многие хотели бы ответить «да». В самом деле – почему бы не воспользоваться тем огромным историческим опытом совместного проживания и не попытаться сблизиться вновь? Однако дальнейшая конкретизация вопроса приводит к заметным различиям. На словах – все за интеграцию, причем, экономическую. На деле же, некоторые, в частности, в высоких властных структурах, подразумевают скорее реинтеграцию, а это уже совсем иное. Для ее приверженцев ключевым мотивом к объединению является именно принадлежность всех к некогда единому великому государству и стремление возродить его хотя бы частично во имя глобальных геополитических целей. По сути, в данном варианте доминирует политическая составляющая. Другие же, напротив, подразумевают прежде всего, реальные экономические интересы потенциальных участников процесса и говорят именно об экономической интеграции. На минувшей неделе в ходе научной дискуссии в одном из крупных исследовательских центров на тему стратегических интересов России в СНГ академик Виктор Ивантер так и поставил вопрос: необходимо понять, о чем мы говорим – об интеграции или реинтеграции на постсоветском пространстве? Сами ученые и эксперты не могут определиться: ответ на этот вопрос должен поступить «сверху», ибо здесь речь уже идет о политическом выборе (необязательно верном в данной обстановке), который делается руководством России, равно как и руководителями Казахстана, Белоруссии и, возможно, других республик СНГ. Формально все лидеры ЕврАзЭС говорят об экономической интеграции (а не о реинтеграции), добавляя при этом, что она должна идти по образцу Евросоюза. Однако, как было отмечено на упомянутой научной дискуссии, в действительности до сих пор на пространстве СНГ не возникло сильных аргументов в пользу интеграции. Так, согласно опубликованному недавно аналитическому обзору «Центра макроэкономических исследований Сбербанка», экономическое влияние России в СНГ снижается, хотя еще десять лет назад экономический климат в большинстве стран СНГ зависел от политики РФ и ситуации в ней. Сейчас положение изменилось: место России в регионе теперь заняли азиатские экономики и, в первую очередь, Китай. За последние 10 лет доля России в экспорте четырех из семи стран СНГ заметно сократилась. Больше других с Россией торгует Беларусь, но и ее доля экспорта снизилась с половины до трети от общего объема. Молдова в 2000 г. отправляла в Россию 45% экспорта, в 2008 г. – 20%, Казахстан – 20% и 9% соответственно. В обзоре отмечается, что Россия будет иметь лишь небольшое влияние на ход преодоления странами СНГ последствий кризиса. В странах Центральной Азии эксперты прогнозируют быстрое восстановление, если экономика Китая сохранит стабильность. Это означает, что и в ближайшей перспективе взоры Астаны, Бишкека и других столиц СНГ, вероятно, больше будут обращены в сторону «поднебесной», чем «первопрестольной». Единственным вариантом укрепления экономического влияния России в СНГ эксперты Сбербанка считают возможный успех Таможенного союза. Но вот он-то пока еще вовсе не очевиден. Автор уже не раз высказывался в своем блоге относительно Таможенного союза России, Казахстана и Белоруссии. В частности, было отмечено, что наш ТС, к сожалению, пока даже не отвечает собственно определению таможенного союза, содержащемуся в ГАТТ: у нас значительная доля торговли внутри ТС все еще не регулируется его правилами. Было бы полбеды, если бы за это обстоятельство цеплялись только назойливые эксперты. Но проблема в том, что ровно на этом же настаивает Александр Лукашенко. Если мы создаем Таможенный союз, заявил он перед своим недавним отлетом в Венесуэлу, то должны руководствоваться его классическим понятием, классическими принципами, которые общеизвестны. Именно на такой союз мы соглашались изначально, заключил Лукашенко. Президента соседней Беларуси можно понять: следование классическому определению Таможенного союза как раз снимает для Минска те барьеры в импорте нефти из России, которые, по настоянию Москвы, действуют сегодня. В ответ на позицию России по нефти Белоруссия не спешит устранять многочисленные ограничительные меры в отношении российских товаров, по числу которых она остается лидером в мире, и даже вводит новые. Не отстают, впрочем, и другие республики СНГ, в частности, третий член ТС Казахстан – не так давно там начаты специальные защитные расследования в отношении ряда товаров из РФ. Вдобавок, по данным интернет-издания Gazeta.kz, «Независимая ассоциация производителей Республики Казахстан» считает Таможенный союз экономически нецелесообразным. На прошлой неделе, будучи в Бресте, премьер-министр Владимир Путин заявил, что союзное государство (Россия и Белоруссия) вместе с Казахстаном движутся к единой валюте. Однако практически одновременно в большом интервью российской прессе появилось несколько иное мнение премьера Казахстана Карима Масимова. Он полагает, что говорить о валютном союзе пока рано, и что этот вопрос, наверное, встанет лишь в далекой перспективе. Таков фон, на котором разворачиваются новые, весьма амбициозные интеграционные планы. Как стало известно, до конца третьего квартала 2010 года между Россией, Белоруссией и Казахстаном должны быть подписаны более двадцати соглашений, которые установят единые правила проведения макроэкономической политики, предоставления сельскохозяйственных и промышленных субсидий и многого другого. Понятно, что реализация новых масштабных соглашений потребует очередных жертв от каждой стороны ради поддержания темпов интеграции. Оправдана ли такая стратегия? Не логичнее было бы сначала сосредоточиться на решении существующих отнюдь не простых проблем Таможенного союза? Ведь если в строительстве нынешнего ТС произойдет срыв, это может иметь самые серьезные последствия для судеб интеграции в СНГ в обозримом будущем, ибо у всех на памяти несколько предыдущих несостоявшихся проектов таможенных союзов и десятки нереализованных соглашений в рамках СНГ. Можно ли с такой «историей болезни» идти на новые риски? Здесь, как нельзя кстати, уместно напомнить о важнейших уроках европейской интеграции: любые попытки нарушить последовательность задач или действий, перепрыгнуть через этап, как правило, оборачиваются неудачей и, зачастую, дискредитацией идеи интеграции. Этот урок выстрадан европейцами на собственном полувековом опыте. Другой не менее важный урок евростроительства состоит в том, что принимаемые решения становятся легитимными только тогда, когда предмет рассмотрения является частью национальных дебатов. Последний и наиболее яркий пример – весьма непростая судьба Лиссабонского договора, для всеобщего одобрения которого потребовались годы острейших дискуссии в странах Евросоюза. Зато теперь, после завершения всех демократических процедур и вступления договора в силу с 1 декабря 2009 г., вряд ли у кого могут возникнуть серьезные сомнения относительно правомерности принятого решения. У нас ничего подобного, к сожалению, не происходит. Тема ускоренного создания Таможенного союза появилась на повестке дня достаточно неожиданно в июне 2009 г. Если принять во внимание период летних отпусков, то выходит, что до вступления в силу соглашений о Таможенном союзе (01.01.2010г.) оставалось всего около четырех месяцев (!). О каких парламентских и общественных дебатах можно говорить в данном случае? Результат известен: у самого главного отечественного бизнес-объединения РСПП сегодня по-прежнему остается целый ряд серьезнейших вопросов относительно функционирования ТС. Еще больше их на местах, в чем автор этих строк убедился лично, приняв участие в нескольких круглых столах по тематике ТС и ВТО, организованных региональным бизнесом в последние месяцы. Те, кто жили в СССР в сознательном возрасте, помнят: критиковать действительность было невозможно. Вместо этого предлагалось обсуждать планы на будущее, что являлось важнейшей составляющей идеологической и пропагандистской работы партии. Все к этому привыкли: жизнь не улучшалась, но партийные и комсомольские организации с воодушевлением обсуждали то план очередной пятилетки, то принятую на ХХII съезде партии Программу КПСС. А когда стало плохо с продовольствием, партия выдвинула знаменитую Продовольственную программу, которую тоже обсуждали, правда, уже с пониженным энтузиазмом. Сегодня такое уже не проходит. Пропагандой и планами «светлого будущего» в нынешней России мало кого соблазнишь. Предпринимательское сообщество очень чутко ощущает деловую атмосферу в стране. И если она остается неблагоприятной, то оно просто не инвестирует в новые проекты, не возникают новые компании, не внедряются инновации и т.п. Современный российский бизнес пока не видит преимуществ интеграции на постсоветском пространстве. Но он окончательно разочаруется в ней, если почувствует, что на деле вместо постепенной экономической интеграции ему предлагается реинтеграция бывших советских республик. Не горят желанием реинтегрироваться на основе советской матрицы и соседи по СНГ. Как заметил на днях один весьма известный российский экономист, а в прошлом и вице-премьер, нынешние лидеры Содружества, пережившие распад СССР, отстроили свои государства с нуля и преуспели. Они могут подписывать любые документы, но реально делиться властью не станут. Никогда и ни с кем. Звучит, быть может, чересчур жестко, но со знанием дела. Поэтому подобные компетентные мнения должны быть услышаны и учтены.
