Любая амнистия лучше, чем ее отсутствие. Тюрьмы и СИЗО переполнены на 70%, говорит Минюст. Наиболее коррумпированными являются правоохранительные органы, говорит А Бастрыкин. Про «бабки» и «зиндан» говорит президент Медведев. Но партия большинства не рискует выступать за тех, кому по-настоящему нужна амнистия, – за бизнесменов. Проект закона об амнистии, подготовленный единороссами, говорит об освобождении другой категории граждан: осужденных на срок менее 2-х лет. Кто эти люди? Это, скорее всего, воры-карманники, цыгане, молодежь, укравшая футболку в магазине, угонщики авто. По оценкам единороссов – 40 тысяч человек. Я как оптимист, конечно, очень рада такому проекту. Ведь люди выйдут на свободу. Это уже достаточно необычно для нашего сегодняшнего общества. Нас старательно убеждают в том, что преступникам не место в обществе, и неизменно, каждый год, количество преступников все растет. Я как-то была на съемках передачи, где говорили про ФСИН, про наказания. На передаче, кроме меня, была одна очень милая женщина – работница ФСИН, но только той ее части, которая отвечает за людей, находящихся на условном наказании. Женщина в синей форме рассказывала о том, что ей кажется, что не надо так много сажать в тюрьмы, но они – люди подневольные и исполняют то, что прикажут. Для меня было открытием, что осужденных, находящихся на условном сроке, тоже миллион. Миллион на зоне и миллион на свободе. Замечаем мы их? Знаем, что рядом с нами осужденный? Боимся ли мы его? Статистика по рецидивам у тех, кто был на зоне – 30%, у тех, кто на условном – 6%. При том, что в эти 6 % входят также и нарушители режима, то есть те, кто не пришел вовремя отмечаться, а не только те, кто совершил повторное преступление. В любом нормальном обществе чиновники посмотрели бы сверху на эту ситуацию и сделали выводы, которых бы суды придерживались. Но наши суды, кажется, выполняют заказ на кровожадность и жестокость – по отношению к своим же согражданам. Я вдруг подумала: а как реагировало общество тогда, в послевоенные годы, когда освобожденных узников немецких концлагерей, наших же солдат, немедленно, не давая заехать домой, отправляли в советские зоны? Это была жестокость, санкционированная главой государства, и никто из окружения не смел высказать своего мнения, находясь в страхе. Сегодня другая ситуация. Глава государства говорит о необходимости разгрузки тюрем, говорит о повсеместной коррупции, меняет законодательство в сфере экономических обвинений. Но сторонников, похоже, мало. Окружение боится не главы государства. При этом партия власти чувствует, что надо что-то делать, чтобы быть в тренде, но старается это сделать так, чтобы не затронуть ничьих интересов. Кто бросится выступать против освобождения воров-карманников и воришек из магазинов? Да особо никто, потому что их сажали для выполнения плана. И потом, среди них большая часть действительно преступала черту. Какой крик поднимется, если объявить об амнистии осужденных по особо тяжким и тяжким преступлениям предпринимателей? Тех, кто должен был сидеть молча лет 10? Чье присутствие крайне нежелательно их посадившим и управляющим их активами? Кто-то заинтересован в их вечном сидении. Эта амнистия не нарушит ничьих интересов, и потому она возможна. И это лучше, чем ничего.