Как школы сортируют людей | Школы для мигрантов | Без барьеров не обойтись
Последнее время в СМИ активно обсуждался закон о бюджетных учреждениях. В субботу, 15 мая в некоторых городах даже прошли митинги против этого закона. Обоснованно ли беспокойство родителей и СМИ? Что делать школам в условиях новой автономии? Сразу скажу, что опасения считаю необоснованными. Принятые изменения в законе ничего радикально нового не вносят, а лишь упорядочивают и делают явными имеющиеся процессы. В системе образования еще с советских времен есть немалая теневая экономическая активность. Помогать школе нужно было всегда, а кто не может платить, тот вносит свою лепту трудом – моет пол или красит окна. Оценки теневых финансов в системе образования можно посмотреть в материалах Мониторинга экономики образования. Школы давно имели право привлекать внебюджетные средства. Но, как и во многих других случаях в нашем отечестве, их было удобнее проносить мимо кассы. В частности потому, что раньше средства, привлеченные той или иной школой, могли быть перераспределены в пользу других учреждений по решению вышестоящих органов управления образованием. Новые поправки к закону оберегают школы от такого изъятия спонсорских средств. КАК ШКОЛЫ СОРТИРУЮТ ЛЮДЕЙ Будут ли школы менять свои стратегии развития, зависит от типа школы. За двадцать лет произошла стратификация школ, еще большая, чем существовала в советское время. Еще и в 1960-х или 1970-х годах языковые или физико-математические школы отличались от школ бедных рабочих окраин. Более того, уже в то время рост специализированных школ был обусловлен стремлением советской элиты сформировать особые условия для своих детей. Свобода 1990-х открыла и для школ, и для родителей возможности нового выбора и, соответственно, дифференциации образования. Школы резко разошлись по доходу и статусу родителей. Одни позиционируют себя в соответствии с доходами родителей, другие – с уровнем образования и статусом. Всех без отбора берут только малокомплектные школы. И на весь Петербург я знаю очень мало школ (можно сосчитать в пределах одной или двух рук), которые при приеме в школу в первую очередь озабочены меритократическими принципами, отбирая детей по интересам и способностям, а не прямо по качествам родителей. Качества родителей – это не обязательно большие деньги. Обычные школы в бедных районах стараются при первой же возможности сортировать детей по социо-профессиональному статусу и/или общему благополучию родителей. Если в школе два параллельных класса, многие школы стремятся рассортировать детей, либо по имеющимся навыкам и умениям, либо прямо по характеристикам родителей. В итоге, как понятно, сортировка все равно оказывается частью общего процесса формирования неравенства в обществе. Социальная сортировка в образовании – механизм, работающий во всех обществах. В России 1990-х активный процесс дифференциации школ хорошо описан Г.А. Чередниченко (см. например, ее статью 1999 года). Мы сейчас проводим исследования неравенства образовательных возможностей в России и знаем эту ситуацию, что называется, из первых рук – как по статистике, так и качественным данным. В интервью весной 2009 года учитель рассказывает, как распределяются дети по школам: «По весне начинаем обходить садики, приходим к ним на собрания, чтоб родители знакомились с учителями. Но и другие школы тоже ходят, агитируют. Вот мне звонили из садика, что приходили к ним из французской школы. Они же не говорят, что у них школа дорогая… Родители это только потом узнают, когда надо сдавать деньги и на то и на это, на дополнительные услуги, на учебники, на охрану... французская очень дорогая. Там надо платить за дополнительные занятия, это обязательно. Комплект учебников у них стоит 1500 руб., а у нас все учебники в библиотеке». И тот же учитель говорит о сортировке внутри школы: «[Учитель параллельного класса] тут все лето провела, принимала заявления, она себе и отобрала детей в класс. По документам же видно, кто где работает, у кого у родителей образование получше. Ну вот и попали к ней – там мама директор парикмахерской или главный бухгалтер, у меня мама уборщица или вообще вон родители в тюрьме. И ее класс, конечно, сильнее, чем мой. Но я не пошла к директору ругаться…» Этот механизм воспроизводства социального неравенства через образование давно работает, и создан он обоюдными усилиями самих школ и родителей. Нерадение правительства тут совершенно не причем, и, более того, если правительство захочет эту ситуацию изменить в пользу большего социального равенства, то родители будут протестовать с еще большей силой, чем сейчас. Новый закон об изменении статуса госучреждений ничего не меняет. Он лишь обнажает ситуацию и переводит ее в правовое поле, выводя многие процессы из тени. ШКОЛЫ ДЛЯ МИГРАНТОВ Школы, которые уже давно оказывают фактически платные образовательные услуги, как-то собирая деньги с родителей на образование детей, будут и дальше это делать. Но более прозрачно, законно и более удобным образом. Сколько бы ни говорили о спонсорстве, в большинстве случаев эти родительские деньги поступают как фактическая оплата не только дополнительных образовательных услуг, но и основных занятий, проходящих по госстандарту. И не важно, в какой форме эти деньги поступают – взнос в благотворительный фонд при школе или наличную оплату дополнительных занятий. Родителям с новым законом будет только лучше – они будут знать, что причитается бесплатно, а что идет сверх стандарта. При этом у большинства школ уже выработана своя стратегия, нового в ней будет мало. Есть две группы школ, которые интересны в отношении того, что им делать дальше. Первая группа школ – это школы бедные, из бедных районов, с низкой численностью учащихся, потому что в них мало кто идет. Зато, по нашим данным, в них идут дети трудовых мигрантов. Туда идут как мигранты из стран СНГ, так и приезжие из регионов. Как сказала одна учительница из такой школы: «Мы всегда учили мигрантов, только раньше их называли лимитчиками. Дети начальников заводов никогда не ходили в нашу школу. Они ходили в другую школу» – и при этом показала пальцем в пространство, видимо в сторону местной языковой школы. Это реальная социальная проблема – такие школы и так едва живы в условиях нормативно-подушевого финансирования. Для этих школ есть два способа решения их задач. Первый способ –объединять их в большие школы, создавать образовательные комплексы с несколькими зданиями, в которых будет один главный бухгалтер, один менеджер, один директор, который отвечает за связи с органами управления. Есть такая идея, что надо закрыть эти школы, а на их месте открывать что-то другое. Но бедные районы с низкой стоимостью аренды квартир не становятся меньше, и приток людей в большие города не уменьшится. Если школы начнут закрываться, а здания передаваться другим учреждениям, то мы окажемся в ситуации, когда при росте числа мигрантов и выходе из демографической ямы, школьных зданий будет не хватать и оставшиеся школы будут работать в две смены. Мы так уже разрушили систему дошкольных учреждений в период демографического спада, когда закрывали детские сады. Не хочется наступать на те же грабли. Агрегация малочисленных школ с сохранением зданий в школьном пользовании может им помочь. Такие школы не могут выстроить сильную бизнес-стратегию. Но они – важнейшие звенья образовательной системы. Они отвечают за то, как и в каких масштабах сформируется у нас в городской underclass, склонный к социальным волнениям. Этот вопрос нашего общего будущего решается не в престижных, успешных школах, а в бедных и малочисленных, которые, к сожалению, часто видят один выход – сменить контингент на платежеспособный. Это разумная стратегия для отдельной школы, а для общества – тупик. Должен быть введен в действие второй способ решения их проблем: должны существовать гранты и программы поддержки, чтобы там были логопеды и психологи, бесплатные спортивные секции, дополнительные уроки русского языка, которые оплачиваются государством. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы в этих школах заставляли родителей мигрантов оплачивать дополнительные уроки. Это кончится тем, что они не будут учить русский, потому что у родителей нет денег. В поддержке могут участвовать не только государство, но и местный бизнес, негосударственные благотворительные фонды, международные организации. БЕЗ БАРЬЕРОВ НЕ ОБОЙТИСЬ
Вторая категория школ – это школы, построенные меритократически. Пример меритократических школ, который все знают – это физматшколы. Бывают случаи, что они берут детей своих выпускников. Но детей, которые в принципе не могут математикой заниматься, туда не берут. Такие дети в физматшколах будут несчастливы, а это никому не нужно: ни родителям, ни школе. Эти школы, по крайней мере, в Москве, уже выстроили свою бизнес-стратегию. Они берут разных детей, и выпускники их поддерживают, причем и речи нет о прямых поборах за услуги, там люди сами помогают школе пропорционально своим доходам. В новых условиях гораздо более ясной становится стратегия благотворительной помощи. К сожалению, не всем школам это удается построить по объективным причинам. Я вхожу в попечительский совет одной питерской школы и знаю, как трудно собрать по-настоящему добровольные пожертвования. В этой школе принципиально не собирают с родителей денег, а собирают внешние благотворительные деньги, чтобы не только доплачивать учителям, но и помогать детям, у которых нет средств, чтобы жить по масштабам школы. При этом я видел, как учителя отказываются принимать ребенка, если он психологически не потянет нагрузку, какие бы деньги не предлагали родители. Но организовать сбор средств выпускников и родителей, чьи дети закончили школу – а это и будут подлинно добровольные пожертвования – довольно трудно. В России нет еще сформировавшейся культуры благотворительности такого рода. Сейчас школы получат право получать эти деньги на собственный счет, но некоторые спецшколы, которые выстроили свои стратегии, давно открыли при себе фонды, и остальные у них могут поучиться. Они давно поняли, что иной стратегии, кроме грантов и благотворительных фондов, у них быть не может, потому что иначе они потеряют своих «клиентов», перестав ставить честные барьеры при компетентном отборе детей. Эти школы знают, что им нужна честность и открытые формы тестирования и отбора при приеме для того, чтобы сохранить привязанность родителей. Такие школы считают нужным, чтобы рядом с детьми родителей, которые могут помочь школе, учились очень способные дети неплатежеспособных родителей. Самое главное для них – создать живую школьную среду, и родители это ценят. Во всем мире, это центральная стратегия для всех частных школ, которые хотят быть успешными академически. Они специально дают стипендии некоторым способным детям, чьи родители не могут оплачивать эту школу, либо ищут для них спонсоров. Таким образом, школа создает разнообразную и конкурентную среду, образование в которой превращается для детей во что-то вроде интересного спорта. И это и есть секрет хороших школ – умение сделать образование увлекательным. Проблема возникает только с теми школами, которые хотят идти именно таким путем, но работают в среде, где очень мало ресурсов. И проблемы в этом отношении у физматшкол в бедном регионе и школ в бедных кварталах богатого города очень сходные. Они и рады бы выстроить успешную академическую среду, но не видят источников поддержки своих начинаний. Жизнь подталкивает их к тому, чтобы сменить контингент и условия обучения. Но такая стратегия в общественном смысле ведет никуда. Необходимы особые меры для их поддержки. При этом нужно не раздавать всем «сестрам по серьгам», а создавать систему стимулов, в которой школы учились бы создавать эффективные программы решения важных социальных проблем.
