Кроме отключения электричества в нашем дачном поселке в эту зиму случилась еще одна беда. Дорога, которая проходит мимо дачного поселка и ведет к Калужскому шоссе, покрылась льдом. Дело обычное и, казалось бы, ничего страшного в этом нет. Тем более, что дорога прямая. Однако, она имеет уклон. По дороге каждый день ездят грузовики с прицепами, фуры. За поселком слева от дороги тянутся склады и транспортные предприятия, в основном «Газпромрегионгаза», газпромовского «Московского управления энергоснабжения» (МУЭГ). На льду фуры заносит, грузовики врезаются в сугробы у обочины, фуры заломами перекрывают дорогу. Ни другим грузовикам, ни машинам дачников по дороге не проехать. Раньше дорогу чистили и почти каждый день посыпали песком. Последние годы это делал Евгений Игнатьевич Савостин, главный механик газпромовского «Аварийного восстановительного поезда», по собственной инициативе. Он понимал, что по нормативам в случае аварии он имеет два часа, чтобы вывести технику. А для этого дорога должна быть чистой и посыпанной песком, чтобы исключить возможные аварии, остановки, заторы. Год назад он достиг пенсионного возраста и, не задерживаясь ни на один день, ушел на пенсию и уехал на Дон выращивать овощи и ловить рыбу. Задерживаться на работе он не стал, потому что его выдавливали, освобождая место для «гири», – так в «Газпроме» (и в других госкомпаниях) называют родственников руководителей, которые занимают самые «теплые» места. Часто эти «теплые» места связаны с ответственностью, но при назначении об этом мало думают. Ответственность, как по Гегелю, переходит в свою противоположность – безответственность. «Гиревая» болезнь – вторая, наряду с коррупцией, раковая опухоль российского государства. Она пронизала все государственные структуры, в том числе компании с государственным участием. Родственники, друзья и подконтрольные им фирмы, посредники и подрядчики, поднимают стоимость услуг, в том числе на подключение газа, нефтепродукты, на все, чем богата Россия. Цены, которые определяются государством и его структурами, для населения завышены на десятки процентов. В основе этого завышения – «гири» и коррупция. Пару месяцев назад мне предложили занять пост руководителя внешнеэкономического блока одной из крупнейших российских корпораций с государственным контрольным пакетом акций, которая у всех на слуху и от которой сильно зависит наша жизнь. «Нужен человек со связями за рубежом, которого уважают там и которому верят, – сказали мне. – Нужен профессионал, который знает внешнеторговые операции и умеет организовать работу. Проблема сейчас в том, что корпорация забита «гирями», сплошные друзья и родственники, а работать некому». Обсудили зарплату и премиальные. Меня все устраивало. Однако в конце мне сказали: «Вы же понимаете, что систему не обойти. Такое место нельзя получить просто так. Конечно, в вас заинтересованы, поэтому сумма будет значительно, в разы меньше, чем для другого, но без оплаты не обойтись». Когда мне назвали сумму, я спросил: «Мне же придется работать и после достижения пенсионного возраста, чтобы вернуть затраты. Зачем же идти на эту работу?» «Вам покажут, как быстро вернуть деньги», – был ответ. Я не знал, смеяться или просто удивляться. Меня или хотели подставить, обвинить в попытке путем взятки получить «хлебную» должность. Или люди просто не понимали, что фактически предлагают мне включиться в воровство, переложить свои затраты на стоимость того, что продает корпорация, в стоимости товара которой, как говорят, коррупционная «прибавочная стоимость» и так составляет больше половины. До сих пор мне удается противостоять коррупционерам именно потому, что я никогда не брал взяток и не воровал. О какой эффективности экономической системы российской экономики мы можем говорить? Но вернемся к дороге мимо дачного участка. Теперь дорога никому не нужна. Грейдер, которым чистили дорогу в прошлом году, сломался, его списали. Новый не покупают. Руководители «Газпрома» по этой дороге не ездят. «Гирь» эти проблемы не волнуют. И смотрим мы, как каждый день водители фур пытаются сдвинуть уткнувшиеся в снег грузовики, бросают под колеса песок, который они теперь в больших количествах вынуждены возить с собой. Хорошо, что разрывались на Новый год только электрические сети, а аварий на газопроводах пока не было. «Гирями» аварии не заткнешь! В эти же новогодние праздники мой старший сын Андрей ездил в Петербург. По работе он должен был заехать в Новгород. На пути из Новгорода в Петербург он не заметил заснеженную дыру в асфальте дороги. Повреждение дорожного покрытия имело острые края, оба правых колеса автомобиля оказались пробитыми. Андрей по телефону договорился с питерским эвакуатором, что они заберут машину на следующее утро, оставил автомобиль на стоянке у придорожного кафе и договорился в кафе с дальнобойщиком, что тот довезет его до Петербурга. В машине дальнобойщика работала рация. Все водители обменивались информацией о состоянии дороги, предупреждая о ямах и дырах, местах, где засели гаишники. Те, оказалось, тоже имеют такие рации и отслеживают переговоры водителей. Объезжая дыры и ямы, водители грузовиков не снижали скорость, имея информацию о встречных потоках и местах повреждений дороги, и иногда, стараясь объехать очередную яму, заезжали на сплошную линию. Гаишники, зная про это, делали засады у ям на трассе. Если понимали, что дальнобойщика взять не смогут, так как его предупредили о засаде по рации, останавливали частников. Ни одного дорожника на трассе не было. В Новгородской и Тверской областях трасса была настолько скользкой и узкой, что, если на трассе возникало препятствие, например, стоящие автомобили, заторы или пешеходы, грузовики тормозили, но остановиться не могли и уходили с трассы в придорожные снега. Им везло, если это случалось в ровном поле, но чаще они уходили в придорожные ямы и торчали вдоль дороги изломанными, завалившимися фурами. Как на нашей дачной дороге. «В Новгородской и Тверской областях завалившиеся фуры встречаются почти на каждом километре, – сказал Андрей. – Десятки фур. Как в войну на фронтовой дороге. А от государства на дорогах – только гаишники, и те в засадах».