На днях президент России Дмитрий Медведев высказал неплохую идею. «Надо сделать так, чтобы суд был максимально независим от властей и в то же время абсолютно зависим от общества», – сказал он. Но такой призыв странно звучит от человека, который за последние годы сделал немало для того, чтобы судебная власть еще больше зависела от исполнительной власти.

Первый пример. В прошлом году были внесены существенные изменения в закон «О Конституционном Суде РФ», согласно которым был установлен неравный статус председателя КС и судей КС, что исключает справедливое распределение голосов при обсуждении решений. Поправки инициировал президент.
Изменения коснулись и процедурных моментов. Так, изменился порядок прекращения полномочий судей. Например, в перечень оснований для прекращения полномочий судьи, когда окончательное решение принимает Совет Федерации, включаются случаи продолжения судьей занятий или совершения действий, не совместимых с его должностью, неучастие судьи в заседаниях КС или уклонение его от голосования без уважительных причин. Кроме того, полномочия председателя КС или его заместителей может досрочно прекратить Совет Федерации по представлению президента, если КС своим решением, принятым квалифицированным большинством голосов, установил: «председатель или заместитель председателя КС не исполняет или ненадлежащим образом исполняет свои должностные обязанности».

Это ли не вмешательство исполнительной и законодательной власти в третью власть? Откуда сенаторы Совета Федерации могут знать в деталях, как проходит процедура рассмотрения дел в КС?

Кроме того, согласно Конституции, президент назначает судей федеральных судов, а судьи КС, ВС и ВАС назначаются Советом Федерации. Но при таком безликом парламенте, который не предназначен для дискуссий, можно утверждать, что судьи также назначаются президентом.

Неудивительным выглядит еще одно предложение президента: «Я продумаю механизмы, позволяющие корректными, конституционными способами контролировать ситуацию внутри судебной корпорации». Но возникает вопрос: а сейчас он разве ее не контролирует? Ведь полпреды президента входит в квалификационные коллегии судей, президент назначает судей всех федеральных судов, председателей судов и т.д. Механизмов давления исполнительной власти на судебную власть и контроля над ней предостаточно; хорошим примером тому служили московские суды при господине Лужкове, а также, например, приговор Ходорковскому и Лебедеву или административный арест оппозиционера Немцова.

Я не думаю, что, если возникнет еще одна бюрократическая структура, которая будет следить за судейским корпусом, то те, кто и сейчас умудряются брать взятки, – перестанут их брать. Но эта бюрократическая структура вряд ли чем-то поможет, а то и будет мешать тем, кто и сейчас честно работает за среднюю зарплату в 70 000–80 000 рублей; ее, к слову, не индексировали уже 2 года.

Проблема вот в чем. До сих пор в России не сложилась обособленная система разделения властей: из-за сильной исполнительной власти две другие власти (законодательная и судебная) так и остались в зачаточном состоянии. Кто будет отстаивать интересы судебной власти по-настоящему? Кто будет стремиться к независимому суду на пороге выборов? Антон Иванов, делая многое для арбитражных судов, все же принадлежит к той же команде, что и президент, поэтому на истинное отстаивание независимости судов он не пойдет. Председатель Верховного суда господин Лебедев никогда особо и не проявлял стремления к отстаиванию независимости судебной власти. Про господина Зорькина, который теперь стал несменяемым, и так все понятно.

Поэтому два высказывания Медведева показывают лишь декларативность желания сделать суд независимым. Истинное же стремление – закрепление (если не усиление) контроля исполнительной власти над судами в преддверии парламентских и президентских выборов. При таком раскладе порицание со стороны президента в адрес тех, кто к нему обращается с просьбой: «Президент, ну-ка, поправь-ка этот суд», – выглядит кокетством.