Еще в декабре прошлого года аэропорт «Домодедово» был самым крупным, просторным, удобным для пассажиров российским аэропортом. А потом р-р-раз, и в «Домодедово» выключился свет. Просто на Москву обрушился невиданный доселе ледяной дождь, линии электропередач не выдержали, и вот аэропорт обесточен. Пассажиры еще не успели забыть, как начинался их новогодний отпуск: регистрация при свете церковных свечей, многочасовое ожидание вылета, дорогая еда, отдых на газетках. И вот теперь – держите – два, только еще страшнее. В зоне прилета международного сектора террорист-смертник подорвал себя. 7 килограммов тротила. Десятки погибших, более сотни раненых и пострадавших. Всего какой-то месяц, и аэропорт «Домодедово» превратился из любимого аэропорта в «нехороший» аэропорт – будто бы ненадежный и опасный. Но и это тоже пройдет: люди немного побоятся и перестанут, будут летать, как и раньше. И ничего не изменится. Впрочем, кого-то накажут, вероятно. Кто-то лишится своего кресла, – но не кто-то важный и принимающий решения, а чиновник или менеджер средней руки. Министры или топ-менеджеры у нас сами не подают в отставку, беря на себя ответственность за случившееся. Словосочетание «взял ответственность за теракт» имеет неприятный привкус, его употребляют, скорее, сами террористы. Кого-то, возможно, поймают и осудят. Что-то где-то ужесточат, поставят на особый контроль. А потом снова ослабят и уберут с особого контроля – ведь он все равно не помогает: говорят, что спецслужбы знали о готовящемся теракте в «Домодедово» заранее. Но не смогли предотвратить его, проворонили террориста-смертника и его пособников. Аэропорты, вокзалы и станции метро, самолеты и поезда как были объектами повышенной опасности, так и останутся объектами повышенной опасности, уязвимой мишенью. А просто потому, что безопасными они объективно быть не могут по определению. И вот почему. Давайте вспомним последние теракты на транспорте, которые обсуждала вся страна. Ноябрь 2009 года. Подрыв фирменного поезда «Невский экспресс». Март 2010 года. Две террористки-смертницы подорвали себя на станциях метро «Лубянка» и «Парк культуры». Десятки погибших и десятки раненых и в скоростном экспрессе, и в метро. Там и сям раздавались голоса о необходимости ужесточения требований к безопасности на транспорте. Возможно, на железной дороге и метрополитене произошли какие-то внутренние изменения в связи с терактами. Но обычным людям они незаметны. По-прежнему любой гражданин или гражданка, заплатив 20 с лишним рублей, может зайти в поезд метро, и никто не знает, что у него или у нее под курткой. И точно так же любой гражданин или гражданка могут забыть сумку в экспрессе или в обычном поезде, и что в этой сумке станет известно, когда уже будет поздно. Те же самые гражданин или гражданка спокойно могут подойти к железнодорожным путям и что-нибудь с ними сделать. Потому что невозможно на каждом метре многокилометровых железных дорог расставить охрану. С другой стороны, почему бы и нет? Но дорого. Нереально на каждом входе десятков станций метро поставить специальную технику для контроля сумочек и курточек граждан. Точнее, конечно, возможно. Но это дорого. А в часы пик работа метро будет парализована. Невозможно превратить вокзалы по уровню контроля и досмотра в аэропорты. Хотя можно, но, опять-таки, дорого, и пассажиропоток вокзалов не в пример выше пассажиропотока в аэропортах. В каждом случае – дорого. Пара десятков погибших – дешевле. Вон сколько их гибнет каждый день в автомобильных авариях. И вот, как ни странно это звучит в связи с терактом в «Домодедово», аэропорты – пожалуй, самые безопасные объекты транспортной инфраструктуры. После терактов 11 сентября, после атаки террористов на самолеты Ту-134 и Ту-154, вылетевшие из «Домодедово» в Волгоград и Сочи в августе 2004 года, в аэропортах разве что не проверяют нижнее белье. Глава «Ространснадзора» Геннадий Курзенков говорит, что «Домодедово» – один из лучших аэропортов по авиационной безопасности. Но в то же время гендиректор «Шереметьево» Михаил Василенко в интервью Slon.ru рассказывал, кого-то транспортные власти контролируют сильнее, кого-то – слабее: вроде бы от «Шереметьево» требовали, чтобы сканеры стояли при входе в аэровокзал, а от «Домодедово» этого не требовали. Да что уж тут: глава группы «Ист Лайн», управляющей аэропортом «Домодедово», Дмитрий Каменщик, рассказывал, что существуют любимые аэропорты и нелюбимые аэропорты: в любимые диспетчеры самолеты быстрее сажают, а самолеты, следующие в нелюбимые аэропорты, могут томиться над Москвой в ожидании посадки. После сегодняшнего теракта можно ужесточить все на свете. Но дифференцированный подход властей к аэропортам в более или менее спокойное время почти наверняка будет масштабирован в ситуации, когда люди не просто спали в аэропорту на газетках, в темноте, а погибли. И очень легко будет доказать, что государству проще будет обеспечить контроль за безопасностью граждан в аэропортах, если аэропорты будут государственными. И каждый, кто видел в «Твиттере» снимки оторванных рук, лежавших на полу в «Домодедово», каждый, кто потерял близких, скажет: «Да!». Просто потому, что не хочется, чтобы это повторилось, и не хочется больше видеть такие снимки. Но самое страшное, что никакой передел собственности в аэропортах (как и прочие, временные, ужесточения) не обезопасит другие объекты транспортной инфраструктуры. Метро и вокзалы с поездами и электричками еще более уязвимы и такими же останутся. Террористы атакуют авиацию, железнодорожный и общественный транспорт по очереди. Кто следующий? Проблему и узкие места нужно искать не в аэропортах, а в высоких кабинетах государственной власти.