Как установлено комиссией Европарламента, оперативно-розыскные мероприятия, арест и обыски в офисе и квартире Сергея Магнитского осуществляла та же группа оперативников, что и проводила мероприятия в отношении заместителя начальника Главного управления капитального строительства Управления делами Президента РФВладимира Лещевского. В состав группы, «работавшей» по Магнитскому, входили следующие оперативники (характеристики даны в изложении комиссии Европарламента, которую возглавляет председатель Комитета по правам человека Хейди Хаутала): – Алексей Дроганов, бывший сотрудник управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Был назван Сергеем Магнитским в собранных им доказательствах в 2009-м году и ходатайствах о злоупотреблении служебным положением, фальсификации свидетельских показаний и репрессивной деятельности в отношении самого Магнитского за раскрытие роли чиновников МВД в мошенничестве на $230 млн. В 2007-м году участвовал в налете на офисы Hermitage, проходившие без каких-либо документов и ордера на обыск, где присвоил оригиналы документов, использованных впоследствии в мошенничестве. 26 ноября 2008 года, спустя месяц после того, как Магнитский представил свои доказательства, Дроганов участвовал в обыске в доме Магнитского и его аресте. Являлся членом следственной группы по делу против Магнитского. Автор ложных сообщений о якобы начале уголовного производства в отношении других адвокатов Hermitage, утверждал, что доверенности адвокатов, выпущенные HSBC, опекуном Hermitage, были ложными. Эти сообщения имели целью запугать и заставить замолчать адвокатов Hermitage. – Дмитрий Толчинский, бывший сотрудник Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Родился в 1982 году в Москве. Был назван Сергеем Магнитским в собранных им материалах в 2009 году. В 2007 году участвовал в налете на офисы Нermitage, проходившие без каких-либо документов и ордера на обыск, в ходе которого присвоил оригиналы документов, использованные впоследствии в мошенничестве. Сфальсифицировал документы, послужившие основанием для карательного преследования и ареста, являлся членом следственной группы по делу Магнитского. – А.А. Кречетов, бывший сотрудник Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Был назван Сергеем Магнитским в собранных им материалах. В 2007-м году, участвовал в налете на офисы Hermitage. 26 ноября 2008 года участвовал в обыске в доме Магницкого и его аресте. Сфальсифицировал документы, послужившие основанием для карательного преследования Сергея Магнитского и заключения под стражу до суда в течение 12 месяцев. Являлся членом следственной группы по делу Магнитского. Именно этим оперативникам начальник ОРБ №7 ДЭБ МВД РФ Дамир Фейзуллин поручил заниматься делом о вымогательстве и взяточничестве в Управлении делами президента РФ, когда я пришел к нему в мае 2009 года. Странное совпадение. Тем более, что это стало первым поручением Дроганову и его людям вскоре после перевода его в ОРБ №7 после «завершения» дела Магнитского. Очевидно, меня выводили на Фейзуллина и Дроганова специально. Приходит мысль, что в недрах МВД и Следственного Комитета при МВД РФ существует законспирированное и незаконное формирование – группа оперативников и следователей, которая ведет политические и «денежные» дела. Эта «особая группа» создана из сотрудников, которые могут, не обращая внимания на законы, «ошкурить» почти любого чиновника или бизнесмена, а в случае необходимости засадить его в тюрьму, сломать его там или убить. Эта группа не является отдельной структурой. Их могут переводить из одного подразделения в другое, используя по назначению, когда появляются профильные дела. В деле Морозова и Лещевского группа преследовала две задачи. Во-первых, получив доказательства противоправной деятельности Лещевского «ошкурить» его. Во-вторых, используя меня как агента, а мои деньги как улики и доказательства, получить необходимую информацию для шантажа Лещевского. После согласия Лещевского на выплату доли, заставить Морозова молчать тем или иным способом. Первая задача, видимо, была решена успешно. С решением второй задачи группа не справилась. Они меня неправильно оценили. Увидев мою реакцию на сообщение о том, что Лещевский не был задержан и «ушел» с деньгами, они решили, что я пойду на поклон к Лещевскому и соглашусь с уготовленной мне и ОАО «Москонверспром» участью мелкого субподрядчика, балансирующего на грани разорения. Они ожидали, что если я решу вдруг пожаловаться, то напишу жалобу в МВД или ФСБ. Сделаю то, что когда-то сделал Магнитский. Далее моя судьба должна была покатиться по уже отработанному сценарию: встречные заявления Лещевского и оперативников о том, что именно Морозов воровал бюджетные средства, уходил от налогов, чтобы скрыть свои преступления, он якобы попытался оклеветать «честного чиновника» Лещевского, но оперативники проверили информацию Морозова и предотвратили провокацию. Далее – быстрое предварительное следствие и арест, выдавливание признания или смерть на полу в камере от неожиданно обострившихся болезней. Я повел себя тихо, и они решили, что со мной проблем не будет. Они не поняли, почему я замолчал на полгода. Я не знал об участи Магнитского, но знал, что у меня будет одна попытка, чтобы защитить себя и компанию. А когда у тебя один выстрел, спешить нельзя. Я понимал, что выжить можно, только если с самого начала придать делу политическое значение. Я должен был включить в дело такие политические фигуры и такие силы, само участие которых не позволило бы группе делать то, что им вздумается. Надо было максимально загнать «особую группу» в рамки закона. Но и молчать было невозможно. Чиновники ГУКС УДП РФ начали откровенный грабеж «Москонверспрома»: захват строительной площадки, складов, техники, документации компании, нас выдавливали со всех объектов. Я знал, что УДП РФ, группа Дроганова и те, кто стоит за ними, имеют источник информации в компании. Поэтому мы открыто обсуждали наши действия на совещаниях, одновременно в тайне готовясь к решающим действиям. Я вел себя так, будто именно от судебных исков, наших писем руководству ГУКС УДП РФ и управделами, от выполнения контракта с «Олимпстроем» зависит исход борьбы. За этой активностью я постарался скрыть работу, в которой принимал участие очень ограниченный круг людей, каждый из которых бы посвящен в очень малую часть плана. Всю информацию по Лещевскому и оперативному эксперименту я передал в Великобритании друзьям, видным юристам и газете Sunday Times на условиях конфиденциальности. Они должны были воспользоваться этой информацией только в случае моей гибели или ареста, а также если я сам дам команду о предании этой информации гласности. Я также нашел выход на президента Медведева, чтобы он получил письмо от коллектива ОАО «Москонверспром» лично. Это письмо могло сработать только в том случае, если бы администрация президента и Генеральная прокуратура получили бы команду лично от президента. Я знал, что любое письмо через секретариат будет перехвачено и попадет на стол того, с кем я воюю. Когда по указанию Дмитрия Медведева началась проверка Генеральной прокуратурой фактов, изложенных в письме, администрация президента и генеральная прокуратура неправильно оценили ситуацию, решив, что в отношении Лещевского оперативные мероприятия проводили обычные оперативники. По моим сведениям, из Кремля поступила команда не трогать УДП РФ, но наказать милиционеров. В письмах генпрокуратуры и ДСБ МВД РФ, полученных нами после проверки, признавалось, что при наличии признаков преступления сотрудники ОРБ №7 не задержали Лещевского, нарушили закон об оперативно-розыскной деятельности. В письмах сообщалось о том, что в отношении оперативников материалы передаются в Следственный комитет для проверки и возбуждения уголовного дела. Однако, сделать «особую группу» крайней и вывести Лещевского из-под удара оказалось сложнее. Уголовное дело сначала вообще не возбуждалось, а потом было возбуждено именно в отношении Лещевского. Это показывает, насколько устойчивыми являются связи группы с ФСБ, управление «М» которого курирует уголовное дело против Лещевского (именно сотрудники ФСБ направили меня к Фейзуллину), прокуратурой и следственным комитетом. Когда Лещевскому и группе Фейзуллина – Дроганова стало ясно, что я не замолчал и конфликт неизбежен, был запущен механизм, который сработал в отношении Магнитского. В офисе «Москонверспрома» появилась группа печально известного Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы во главе с оперуполномоченным 3 ОРЧ при ОНП УВД по ЦАО г. Москвы капитаном Глущенко. Вместо положенных шести месяцев налоговая проверка нашей компании проводится уже почти 2 года. Но ситуация изменилась: дело Морозова и Лещевского находится под контролем руководства страны, российской и международной общественности. Но остаются открытыми важные вопросы: до каких пор будет действовать эта «особая группа», которая позволяет себе не только «кошмарить» бизнес, но и навязывать крышу чиновникам, в том числе из окружения президента? До какого предела может дойти в своем развитии коррумпированная государственная система? И сколько еще имен прибавится в списках председателя Комитета по правам человека Европарламента Хейди Хаутала и сенатора США Бенджамина Кардина?
