Стемнело. Подъехали к Половинке. Из вагона мы вышли только вдвоем, комфортно разместившись в автозаке. Несколько минут – и мы на месте. Приехали в транзитно-пересылочный пункт ИК-7. В ИК-7 расположена туберкулезная больница. Сам ТПП при этом занимает отдельное здание, отгороженное от остальных корпусов ИК и находящееся у самых ворот, так что в любом случае с больными мы никак не соприкасаемся. Здесь такая же камерная система, как и везде, ничего особенного. Выводят гулять, водят в баню. Есть, конечно, существенный плюс в том, что ТПП находится при больнице, тем более специализированной. Туберкулез, как известно, является самым распространенным заболеванием в наших зонах. Хотя в последнее время я заметил резкий рост больных СПИДом в пенитенциарных заведениях. К примеру, в нашей тамбовской колонии количество больных СПИДом составляло порядка 10% ото всех осужденных, это около 150 человек. Понятно, что колония – это срез общества, но 10% – это огромная цифра, которой наша зона достигла на моих глазах за год. И тут вопрос отнюдь не к ФСИН, а к системе здравоохранения, профилактики. Я достаточно подробно общался с несколькими такими больными. Один из них болеет свыше 10 лет и не принимает никаких лекарств. Я спрашиваю: «Почему?» «А смысл? – отвечает он. – Их надо принимать постоянно. Мои друзья, кто принимал их, а потом, когда заканчивались деньги или они попадали в тюрьму, бросали – они достаточно быстро умирали». Перерыв даже в три месяца критичен. А в СИЗО сидишь и по году. Этому парню всего только 30 лет, самый сексуально активный возраст, а он уже поставил на себе крест. У нас, кстати, в УК есть соответствующая статья – за заражение ВИЧ-инфекцией, № 122. А пункт 1 предусматривает наказание даже за «заведомое поставление другого лица в опасность заражения». Разве организаторам и посетителям наркопритонов эта статья не следует автоматом? Но я не встречал ни одного человека, который бы сидел по этой статье. А ведь СПИД стремительно распространяется не воздушно-капельным путем. Я также не встречал на зоне и в тюрьмах ни одного крупного наркоторговца, получившего серьезный срок. То есть крупных торговцев я встречал, но с минимальными сроками, а всякая мелочь сидит по-серьезному. Причины понятны: их крышуют те, кто призван с ними бороться. По крайней мере, они сами мне так и рассказывали. Но это уже другая история. Так вот, возвращаясь к ИК-7. Я считаю, что плюс нахождения ТПП при специализированном учреждении состоит в том, что осужденные, которые направляются отсюда, непосредственно в колонии проходят дополнительный осмотр у местных специалистов. Меня лично осмотрели три или четыре доктора. Лишним это точно не будет. Я был рад тому, что в конце этапа смог пройти такую диагностику, особенно с учетом приключений в Казани. Организована работа в ИК-7 достаточно оперативно. Я прибыл на ТПП в ночь с четверга на пятницу, а уже во вторник утром меня заказали с вещами. Предстояло преодолеть последний отрезок пути до поселения. На сборке нас собралось достаточно много. Выяснилось, что в одном направлении с поселением находятся еще две колонии строгого режима. Так что придется ехать автозаком. Встретил двух ребят из Питера, но у них колония строгого режима. Со мной на поселение едут еще двое местных ребят. Едут из местных зон. В связи с реформой уголовно-исполнительной системы РФ происходит изменение самого подхода к формированию колоний и поселений. Колонии разделили сейчас на два типа: для первоходов и для не первоходов. Не буду останавливаться на этом подробно, скажу только, что мера правильная. Коснулось реформирование и поселений. Их тоже делают двух типов: одни для тех, кто получил поселение по приговору суда, другие для тех, кто получил поселение в качестве облегчения режима содержания. На мой взгляд, это тоже очень правильная мера, потому что во втором типе поселений образуется однородный по сути своей состав осужденных. Во-первых – и это самое главное, – все подавали на колонию-поселение из зон, зная, что там придется работать, но тем самым можно существенно сократить срок пребывания за решеткой. Как правило, на поселение выходят люди с большими сроками. Поэтому в целом у них выше мотивация нормально работать, обходиться без эксцессов, чем у тех, кто попадает на поселение из зала суда. Во-вторых, все эти люди прошли школу зоны, некоторые – отсидев лет по 10. Соответственно, и в быту они в целом корректны. Хотя есть, конечно, и исключения, но никому ничего объяснять не надо. Это комфортно. В зоне такой однородный состав можно создать разве что в рамках отряда, но никак не колонии. Люди, которые долго сидели, научились элементарным вещам – убирать за собой, следить за тем, что говоришь, не оскорблять без оснований, в том числе и на национальной почве. Эти вещи, для любого нормального человека естественные, среди значительной массы нашего населения и гостей из других республик почему-то становятся открытием, когда они попадают в зону. Чему удивляться – достаточно посмотреть на горы мусора в наших крупных городах и на курортах. Так вот, в зонах таких людей реально перевоспитывают. Если ты живешь в грязи, здесь говорят – «как черт», а это очень плохой случай. Дело в том, что «черт», «петух» и «обиженный» – небольшая разница. Так что в лагере сначала популярно объяснят, что за собой надо убирать и иметь опрятный вид, а затем могут предложить и переехать к «петухам», раз следить за собой не можешь. Я был свидетелем нескольких таких бесед, на людей это действовало отрезвляюще. Они становились образцами для подражания и в поступках, и в словах. Об одном таком воспитательном процессе расскажу в следующий раз.