«Вот ведь не повезло митингующим», – думал я, направляясь под начавшим было моросить дождиком к закрытому для машин с начала войны с терроризмом отрезку Пенсильвания-авеню напротив Белого дома. Но место было выбрано отличное: поток туристов, желающих сфотографироваться на фоне резиденции американского президента не ослабевает здесь ни при какой погоде, и сейчас там тоже было многолюдно. Акция солидарности с проводимыми в России манифестациями «Стратегии 31» началась в Вашингтоне, как и было объявлено, в 2 часа дня. К этому времени в Москве и Питере лидеры оппозиционеров, вышедших на ставший традиционным митинг протеста, уже были благополучно препровождены в мили-полицейские участки, о чем демонстранты в Вашингтоне были осведомлены. Но здесь никто акцию не запрещал, никто не гнал их и не тащил, подхватив за руки и за ноги, в автозак. Организатор Наталья Пелевина периодически сверялась у статных стражей американского закона, появлявшихся то пешими, то конными, мол, «Как, соблюдаем?», – и дюжине демонстрантов не надо было ни от кого бежать. Наоборот, от долгого стояния на одном месте они спокойно ежилась на не по сезону прохладной погоде в эффектных скобках из двух полицейских машин. В такой же безопасности чувствовал себя стоявший поблизости человек в кроссовках и с выкрашенной хной бородой, который периодически заводил песнопения на арабском и явно был совсем из другого профсоюза. По словам Пелевиной, председателя созданного осенью прошлого года в Нью-Йорке комитета «За демократическую Россию», о несогласии с руководством своей страны российские граждане заявляли у стен Белого дома впервые после 30-летнего перерыва. В акции также принимал участие комитет «За экономическую свободу России», который возглавляет бывший юридический советник «Юкоса» Павел Ивлев. И если дата манифестации была выбрана, дабы засвидетельствовать поддержку российским оппозиционерам из «Стратегии 31», то из разговоров с приехавшими из Нью-Йорка манифестантами мне стало понятно, что их программа шире, а акции не обязательно привязаны к последнему числу месяца. Пикетчики у Белого дома являли собой принципиально новую эмигрантскую формацию: разные по профессии преимущественно молодые люди, недавно покинувшие Россию по политическим взглядам. Кое-кто даже успел и отсидеть. «Мы ставили задачу привлечь внимание к неправомерным действиям российской юридической системы и к коррупции на высшем уровне власти», – суммировала смысл визита в Вашингтон Наталья.

Представителей прессы и участников акции было примерно поровну, и ожидая своей очереди я решил побеседовать с рядовыми американцами, на открытие глаз которых и была рассчитана сегодняшняя акция. Первой мне попалась стайка школьников из Айовы, приехавших в столицу знакомиться с институтами власти. Они не могли ничего из себя выдавить, не знали, кто такие Путин и Ходорковский, и на вопрос, заставит ли их увиденное сегодня прогуглить неведомые фамилии, отвечали вяло и неопределенно. Их преподаватель, то ли стыдясь за своих питомцев, то ли опасаясь, не начну ли я какую вредную проповедь, поторопился их увести. Затем я напал на безъязыких японцев и, наконец, на служащего из министерства финансов, здание которого было видно через улицу. «По роду профессиональной деятельности я нахожусь в курсе происходящего в мире, в том числе и в России. Мне кажется, что представленные здесь лозунги пробуксовывают, потому что ориентированы на очень тонкий срез из тех, кто хорошо информирован о том, что происходит в России. Например, для американцев непонятно, за что Путина можно назвать террористом. И даже я не в курсе, какую роль в «Норд-Осте» сыграл Путин, и почему он любит белых тигров», – прокомментировал он визуально-агитационный ряд в целом и, в частности, плакат «Я провел газовую атаку на людей в «Норд-Осте», но я очень люблю белых тигров». Плакат в этот момент держала в руках Наталья, предварительно надев весьма выразительную маску ВВП. Я знал, что тема «Норд-Оста» Наталье близка: она написала пьесу «В твоих руках» про те драматические события. Пьеса прошла в Лондоне, а сейчас она ставит ее в Нью-Йорке, хотя ее деятельность в комитете «За демократическую Россию» отнимает все больше и больше времени: «Ситуация в России становится хуже. Свобод, как и возможностей выражать несогласие, становится все меньше. Единственный выход – это массовые демонстрации, но до них далеко. Мы здесь поддерживаем тех немногих, кто протестует сейчас в России. В последнее время активизировались оппозиционные настроения в блогосфере. Задача комитета – перейти от «фэйсбука» к конкретным действиям». Наталья подала пример: после маски Путина она нацепила на голову черный полиэтиленовый мешок, а на запястьях ей защелкнули наручники. У служащего из минфина этот хэппенинг немедленно вызвал ассоциацию с иракскими узниками «Абу-Грейба», и он ушел в свой офис, а я задал несколько вопросов Павлу Ивлеву, державшему фотографию своего патрона.

– Как задачи вашего комитета «За экономическую свободу России» пересекаются с целями данной акции?

– Этот проект существует с сентября 2009 года. Его основная задача – донести до Запада, что в России нет нормальных условий для бизнеса. Что вся политическая ситуация, которая там сложилась, несоблюдение законов властью, наверху или внизу, бьет по бизнесу. Люди не могут нормально работать и зарабатывать деньги. Я 15 лет проработал адвокатом бизнеса в России, это мое. «Юкосом» меня, что говорится, накрыло, пришлось уехать, и это подтолкнуло меня к тому, что надо что-то делать, говорить об этом по крайней мере... Степень коррупции в России – это путь в никуда. Строительство дворца в Геленджике, расследования, которые ведет Навальный. Коррупция сейчас без тормозов каких-то несется и тащит за собой страну непонятно куда. Вот поэтому я тут.
– А когда вы не стоите в пикете у Белого дома, чем вы в Америке занимаетесь?
– Я по-прежнему являюсь адвокатом «Юкоса», адвокатом Ходорковского. Помогаю насколько хватает сил той юридической борьбе, которая происходит и в России, и в Страсбурге, и в Гааге. Год назад мы основали NGO, которое называется «Институт современной России», призванный восстановить проекты, которыми занималась «Открытая Россия» Ходорковского, пока ее в 2006-м году не обвинили в отмывании денег и закрыли. В Америке нас не закроют и счета не арестуют, поэтому мы с Павлом Ходорковским, старшим сыном Михаила Борисовича, восстановили этот проект и начинаем его тихонечко продвигать.
– Но в Россию вы с 2005 года ни ногой?

– Да, мне же предъявлены идентичные обвинения, что и Ходорковскому и Лебедеву, по которым им сейчас добавили срок. Кроме того, есть еще проблемы с Интерполом.
– А это почему?
– Ну, Интерпол – это что-то вроде сливного бачка. Любая страна сливает в его компьютер, что хочет. Несмотря на то, что в хартии Интерпола написано, что они охотятся за преступниками и не могут никого преследовать по политическим мотивам, они не могут проконтролировать степень достоверности информации, которую им дают российские власти. Но США, которые дали мне гражданство в прошлом году, и страны Европы, где осели мои бывшие коллеги, все понимают и считают нас политическими. И эти страны будут нас защищать, а система Интерпола будет мешать...
– Каков ваш прогноз по России?

– Непременное условием для того, чтобы в России началось что-то меняться, – Путин должен уйти. Сам уйдет, будет уволен, будет привлечен к ответственности – как угодно. Если этого не произойдет, страна протянет лет пять, и дальше просто начнет разваливаться. Может, позже, может раньше, но это точно произойдет... Тут Наталья Пелевина сняла с головы мешок узницы, и я поспешил ее спросить, что вот, мол, на всех транспарантах говорится, что все зло от Путина, а как же второй участник тандема, который там и возник лишь благодаря первому? «Приговор Ходорковскому – это знак того, что решение принимает Путин. Лишь когда Путин уйдет можно будет определить, насколько Медведев научился с волками выть», – сказала она. Я хотел еще задать ей уточняющие вопросы, но отведенный демонстрантам час у ограды Белого дома подошел к концу, участники акции «Россия без Путина» начали паковать плакаты и транспаранты, готовясь расходиться. У президента Обамы на 3 часа дня в Овальном кабинете была назначена встреча с госсекретарем Клинтон. Выглядывал ли он в окошко? Рассказали ли ему советники застойный анекдот про Никсона и Брежнева? Когда первый, ставя в пример американскую демократию, говорил, что в Америке любой может выйти перед Белым домом и кричать: «Никсон – козел», на что Брежнев отвечал, что в СССР любой может выйти на Красную площадь и кричать то же самое. «Мы готовим акции в Чикаго, в Сан-Франциско», – сказала мне на прощанье Наталья.