Почему в английских детских садах царит расизм и гомофобия

Что же это за страна такая, где всего за один учебный год в младшей и средней школе, а также детских садах было зафиксировано 34 000 случаев проявления детьми расизма и гомофобии? Может быть, это Зимбабве времен Яна Смита? Или штат Миссисипи образца 50-х гг.? Нет, это происходит в Англии и Уэльсе, и происходит сейчас. Свежеопубликованная статистика по расовым и гомофобным происшествиям в английских школах и детских садах – мечта любого борца с мультикультурализмом. 34 000 случаев за 2009/2010 учебный год. Это 13%-ный рост по сравнению с предыдущим годом. Из них примерно в 20 000 случаев расистами и гомофобами оказались дети младше 11 лет. Есть даже несколько десятков воспитанников детских садов, то есть тех, кому меньше пяти лет. Английские дети еще не успевают научиться говорить, а уже протестуют против навязанных им властями догм мультикультурализма и толерантности. Этот детский беспредел так бы и остался невидимыми миру слезами, если бы не предыдущее правительство лейбористов. В 2002 г. социал-демократичные министры обязали всех школьных учителей и воспитателей детских садов в Англии и Уэльсе самым подробным образом отчитываться о любых случаях проявления расизма среди детей. На эту тему правительство выпустило специальную инструкцию для учителей, где подробно расписано, что такое «проявление расизма» и как на него реагировать. В приложении к инструкции приведены образцы форм, которые надо заполнять в таких случаях, похожих на полицейские формы о ДТП: подробно описать место, участников и суть происшествия, а потом отправить в районо. Интересующиеся могут прочитать эту замечательную инструкцию полностью вот здесь, а я процитирую только главное. Что же такое, по мнению английских чиновников, «случай проявления расизма»? А это «любое происшествие, которое воспринимается как расистское жертвой или любым другим третьим лицом». Особое внимание в инструкции уделяется тому, как опасно недобдеть за проявлениями детского расизма. Выявить их очень сложно, особенно тем, кто сам не подвергался расовой дискриминации. Часто кажущиеся невинными со стороны фразы могут нанести глубочайшее оскорбление расовому самосознанию ребенка. Поэтому о проявлениях расизма надо сообщать обязательно и как можно чаще, даже если сама жертва против того, чтобы давать делу ход. А те школы, где рапортов о расизме окажется недостаточно, получат от районо нагоняй за укрывательство. Отсюда и статистические рекорды: перепуганные учителя фиксируют все – только успевай формы распечатывать. Вот, например, над шестилетней Шароной посмеялась ее чернокожая одноклассница, что та перемазалась в шоколаде. Шарона ответила ей: «ты тоже», – и тут же была внесена бдительной учительницей в список расистов. На что это она намекает? Ладно, здесь в дело замешан коричневый цвет, логика понятна. Но каким образом в список расистов попал младшеклассник, который обозвал своего приятеля «голова-брокколи» (broccoli head)? Конечно, не исключено, что я просто не знаю каких-то глубинных слоев английского арго, но где здесь расовый аспект? Брокколи ведь зеленые. Окрыленные успехами в борьбе детским расизмом, в начале 2010 года лейбористы готовили для учителей новую инструкцию. Такую, чтобы они отчитывались не только о расовой, но также и о дискриминации на основе религии, физических недостатков и сексуальной ориентации. К сожалению, в мае 2010 г. лейбористы проиграли выборы консерваторам, а те отложили эту инициативу подальше. Тем не менее, в некоторых особенно активных районо уже несколько лет собирают аналогичные доклады учителей о случаях проявления детьми гомофобии. Пока по количеству происшествий гомофобия сильно отстает от расизма – несколько сотен против десятков тысяч – но все еще впереди. Например, 10-летний Питер назвал своего одноклассника «геем». Именно «геем» (gay), а не каким-нибудь «педиком» (queer). Но так как нейтральное слово «гей» в данном случае было использовано в явно негативном контексте, учителя все равно внесли Питера в черный список гомофобов и вызвали в школу маму. Мама мальчика стала возмущаться и утверждать, что ее сын слишком мал, чтобы понимать, что такое «гей». Но это никого не убедило. В лондонском пригороде Барнет недавно зафиксировали гомофобное поведение ребенка из детского сада, поэтому нечего десятилетних отмазывать. Или вот другой младшеклассник назвал соседку по парте «лесбиянкой» за то, что она отказалась одолжить ему ластик. Та в ответ назвала его «геем». Для верности учительница записала в гомофобы обоих. К счастью, попадание в черный список расистов и гомофобов не несет за собой каких-то сокрушительных последствий для ребенка. Серьезные санкции применяются, только если речь идет о реальном насилии. Но 95% случаев проявления расизма и гомофобии состоят в обычных обзывательствах, и все ограничивается вызовом родителей в школу. Тем не менее, запись о гомофобной или расистской выходке все равно заносится в личное дело ребенка. Потом, через много лет приемная комиссия в университете или работодатель могут обратиться в школу за характеристикой, и тогда грехи молодости будут раскрыты. Приемная комиссия с удивлением и отвращением узнает, что их 18-летний абитуриент, который умело прикидывается приличным человеком, на самом деле, гомофоб-рецидивист или расист с 15-летним стажем. Тут в глаза бросается сразу несколько серьезных недоработок английских чиновников. Прежде всего, а что с сексизмом? Гомофобия и расизм – это хорошо, но кто будет бороться с малолетними male chauvinist pigs? Наверняка, в британских школах сплошь и рядом случается, что мальчики играют в футбол, а девочек в команды не берут только потому, что они девочки. Ведь это формирует у детей отвратительные гендерные стереотипы. Сегодня они не берут девочку в футбольную команду, а завтра – в совет директоров. И здесь нет никаких преувеличений. Английским педагогам нужно поучиться у своих шведских коллег. В Стокгольме уже много лет работает специальный детский сад, где из программы обучения намертво вымарано все, что может содержать намек на гендерные стереотипы. Вместо сказки про Золушку дети там читают истории о двух неопределенного пола жирафах, которые усыновили детеныша крокодила. А воспитателям запрещено употреблять дискриминирующие местоимения «он» и «она». Логика социал-демократического равенства требует, чтобы педагоги шли дальше и дальше. Раса, ориентация, пол – эти вершины дискриминации уже покорены. Но как быть с рыжими и косоглазыми? Кудрявыми и курносыми, слишком худыми и слишком толстыми, слишком высокими и слишком низкими? Их же тоже в школах дискриминируют – обзывают во всю. Даже не знаю, как здесь объяснить, что детские обзывания – это не просто нормально, это хорошо. Это закаляет. Как с ветрянкой: лучше переболеть в детстве, а то потом во взрослом возрасте все будет гораздо тяжелее. Школьные конфликты – это адаптация к суровой реальности, которая ждет детей в будущем. А то закончит ребенок такую стерилизованную школу, и потом, во взрослой жизни любое обидное слово будет выводить его из равновесия на месяц. Но социалистической Европе этого не надо. Пусть лучше дети растут в надежно заколоченных теплицах. А потом к этим немного подросшим школьникам приедет на остров дядя с ружьем и будет спокойно отстреливать их на протяжении полутора часов. Бывшие школьники в ответ в него даже камнем не кинут. Еще бы, их же в детстве приучили, что даже просто обзываться – это уже запредельный акт агрессии. Станешь после такого камнями кидаться.