Леонид Бершидский. Фото: ИТАР-ТАСC / Сергей Фадеичев
На днях я имела честь интервьюировать Леонида Давидовича Бершидского, финалиста премии «ПолитПросвет».
Мы встретились, как это принято у приличных людей, вечером, а значит — в кафе, где, разумеется, оказалось слишком шумно для записи. Зато мы выпили бутылку прекрасного вина, закусив сыром, размялись перед разговором и в поисках тишины и покоя забрели на спортивную площадку близлежащей школы, где Л. Бершидский одновременно с беседой попытался упражняться на качалках. Но нас прогнали, и в результате мы провели ударный раунд интервью на скамейке на Тверском бульваре.
Интервью — тут вам придется поверить мне на слово — вышло совершенно замечательное. Л. Бершидский был блестящ, точен, груб, парадоксален, неотразим, даже местами мудр. На слово вам придется поверить мне по той простой причине, что интервью не записалось. Ни одного слова. Ни звука. Но зафиксирован хронометраж: 1 час 47 минут. И зафиксировано мною редкое, редчайшее чувство. Такое, знаете ли, когда все, абсолютно все так, как надо, — каждая деталь мира по отдельности и все вместе, отчего вдруг охватывает счастье.
