Зачем глава Следственного комитета Бастрыкин взялся за идеологию

Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин на этой неделе выступил практически с программными заявлениями – в «Российской газете» и на встрече с депутатами Госдумы.

Во-первых, он предложил политическим партиям и другим общественным силам создать движение «За честную уплату налогов». «Многие общественные и политические деятели хорошо говорят о патриотизме. Но ими почему-то упускается из виду если не основная, то очень важная составляющая этого «высокого» чувства, – желание содержать родную страну», – отметил Бастрыкин. Во-вторых, по словам главы силового ведомства, усиленная борьба правоохранительных органов с коррупцией к ее снижению все еще не привела: «Вот какая складывается ситуация: мы привлекаем все больше и больше людей, это уже сотни и тысячи людей по сравнению с периодом двух-трех-четырехлетней давности, а коррупция не только не исчезает, а прогрессирует». Ну и, наконец, Бастрыкин заявил о том, что гипотетическая возможность применения смертной казни все же должна быть в Уголовном кодексе.

Представитель Следственного комитета Георгий Смирнов, выражая личное мнение, пояснил Slon, что идеальная система налогообложения – это та, где поведение налогоплательщика основывается на добровольной личной мотивации, а не на принуждении в юридической ответственности.

«Ближе всего к такой модели подошли США, где обязанность платить налоги считается чуть ли не святым долгом каждого. В этой стране считается нормальным донести на соседа, который не платит налоги в фискальные органы, так как считается, что тем самым он не проявляет к тебе уважение. Именно за счет обеспечения такой высокой собираемости налогов и беспрецедентного объема государственного бюджета США и стали в свое время ведущей финансовой державой. Мощь этой страны основана именно на финансовой силе, которую обеспечивает американский налогоплательщик», – говорит Смирнов.

Правосознание российского налогоплательщика далеко от связывания уплаты налогов с чувством патриотизма, считают в СК: «Александр Иванович понимает, чтобы сформировать такую мотивацию налогоплательщика, очень важна идеологическая работа. Политические партии – это наиболее активные субъекты гражданского общества, именно эти субъекты политического процесса формируют идеологию. Но почему-то ни в одной программе политической партии, которая позиционирует себя как партия патриотов, нет этой важной составляющей».

На вопрос, какая партия смогла бы возглавить такую работу, Георгий Смирнов ответил, что в лидирующей роли он видит партию «Гражданская платформа» как наиболее ориентированную на представление интересов бизнес-сообщества. Именно бизнес, а не наемные работники, сейчас больше всего не платит налоги. В такой ситуации государство рано или поздно просто будет вынуждено увеличить налоговую нагрузку на физических лиц, как это произошло во многих странах Европы в период финансового кризиса и дефицита бюджета.

«Кстати говоря, уважаемый лидер этой партии Ирина Прохорова занимается поиском истинных ценностей. Зачастую сфера ее познания лежит очень глубоко – в высоких материях и философских категориях. Однако одна истинная ценность лежит на поверхности – это мотивация внести свой вклад в формирование финансовой мощи России. И без материального базиса (экономического благополучия государства) философская ценностная надстройка просто может провалиться. Поэтому и предлагается партии «Гражданская платформа» возглавить это движение. Чтобы бизнесмены, вступающие в него, отказывались от офшорных форм владения своими активами, вывода налогооблагаемой прибыли в офшоры и так далее», – заметил Смирнов.

В пресс-службе «Гражданской платформы» ответили, что партия и так уже возглавила этот процесс, поскольку ее основатель один из самых крупных налогоплательщиков – физическое лицо.

Научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге Вадим Волков считает, что сейчас глава Следственного комитета пытаетсяотыграть себе те позиции, которые следственные органы утратили во время президентства Медведева. Тогда был принят ряд поправок в уголовный кодекс, в результате чего подразделения по борьбе с экономическими преступлениями утратили полномочия по возбуждениям уголовных дел по налоговым преступлениям. В условиях избирательного правоприменения полномочия проводить оперативные мероприятия и возбуждать уголовные дела являлись одним из главных инструментов давления на бизнес и участия в перераспределении активов, в вымогательстве. По словам Волкова, такое правоприменение ухудшает инвестиционный климат, и в общем ущерб от борьбы с экономическими преступлениями выше, чем ущерб от самих экономических преступлений.

Напомним, в октябре прошлого года был в Госдуму внесен президентский законопроект о возвращении этих прав на возбуждение дел без представления налоговых органов, уже принятый в первом чтении. Крупнейшие бизнес-организации и бизнес-омбудсмен Борис Титов обратились к президенту с просьбой учесть и их позицию.

«Вся проблема в том, что законопроект внесен от имени президента. И мы конфликт раздувать не можем, и он отзывать не станет», – говорил тогда собеседник Slon из числа руководителей Союза предпринимателей, знающий о том, что поправки готовились Следственным комитетом. В какой-то момент казалось, что президент готов учесть предложения бизнесменов, но сейчас, по словам одного из источников Slon, близких к Борису Титову, тому не удалось отстоять.

«Бастрыкин, усиливая свое ведомство, пытается заодно вернуть себе полномочия, отчасти это ему уже удалось, эти заявления должны предвосхищать активизацию правоохранительных органов», – подтверждает и Волков. «Здесь идет борьба, есть омбудсмен Титов, который отстаивает интересы бизнеса публично, ну и Бастрыкин тоже делает это публично. Мне кажется, что у нас будет активизация правоохранительных органов против бизнеса, как в середине 2000-х, под видом борьбы с неуплатой налогов, и вот эти заявления – легитимация, попытка представить ведомственные интересы как общегосударственные».

Ведомство Александра Бастрыкина заявило о своих амбициях сразу после отсоединения от Генеральной прокуратуры в 2011 году, начав расследование о «крышевании» прокурорами подмосковных казино, после была неудачная попытка получить для спикера СК Владимира Маркина статус депутата Госдумы, а отставка бывшего куратора внутренней политики с поста вице-премьера в мае прошлого года произошла после публичного прессинга со стороны Следственного комитета и Маркина.

По словам Волкова, Бастрыкин пытается быть публичным политиком с тех пор, как Следственный комитет отделился от прокуратуры, сейчас пытается работать «в тренде», поскольку у нас происходит специфический консервативный поворот, поворот к мобилизационной экономике, которая предполагает активное изъятие ресурсов из одних отраслей и направление их в другие. «Фактически Следственный комитет сейчас конкурирует с Генпрокуратурой за юрисдикцию и политическое влияние. У нас любой орган, который обладает возможностью физического лишения свободы и применения государственного насилия, обладает политическим весом. Бастрыкин, пользуясь этой консервативной волной, пытается реализовать программу создания мощного отдельного неконтролируемого следственного органа», – считает Волков.

Руководитель аналитического департамента Центра политических технологий Татьяна Становая считает, что Бастрыкин, выступая с программными заявлениями, пытается взять на себя роль не столько политика, сколько идеолога общегосударственного масштаба, выходя за рамки своих профессиональных интересов. Среди силовиков это всегда было признаком некоей привилегированности. Например, можно вспомнить, как в 2007 году тогда еще глава ФСКН Виктор Черкесов в своей статье в «Коммерсанте» философствовал о «чекистском крюке», спасшем постсоветское общество от катастрофы.

«Такие глубокие мысли обычно приходят тогда, когда в твоем ведомстве творится неладное. Черкесов тогда столкнулся с агрессивной атакой со стороны ФСБ. У Бастрыкина ситуация несколько иная: на фоне перегруппировки среди силовиков – наплыв представителей ФСО в МВД, активизация ФСБ в борьбе с генералами МВД – ему очень важно, грубо говоря, выделиться», – говорит она. С учетом того, что сейчас в силовых органах идут кадровые и структурные пертурбации, Бастрыкин, вероятно, стремится подстраховаться, показав свою политическую актуальность и подчеркнув роль верного путинского «охранителя».

Что касается нескончаемого потока коррупционных преступлений, о которых говорил Бастрыкин, то надо понимать, что борьба с коррупцией – это тоже востребованная площадка, для власти это способ дисциплинирования государственного аппарата во время санкций и сложных отношений с другими странами, полагает Волков. Напомним, в декабре прошлого года в администрации президента было создано новое управление – по борьбе с коррупцией, под руководством Олега Плохого.

«У нас есть Управление в администрации по борьбе с коррупцией, и есть Следственный комитет, есть МВД, которое занимается оперативной работой по коррупции. Сейчас есть неопределенность кто в государстве будет главным органом с исключительными полномочиями в стране по борьбе с коррупцией. Бастрыкин предлагает себя. Есть еще соперничество с Главным следственным управлением МВД, которое тоже расследует преступления, и коррупционные в том числе. У нас обостряется борьба за бюджеты, и ведомства начинают конкурировать».

А возвращение гипотетической смертной казни – это заигрывание с популярными в народе идеями, полагает Становая. Бастрыкину важно засветить свое имя в массовом сознании, что неизбежно придаст ему важности, разговоры о необходимости платить налоги – игра на старой теме социальной ответственности бизнеса, весьма чувствительной для Кремля и Путина лично.

На вопрос Slon, стоит ли силовому органу выходить в общественное поле, Георгий Смирнов ответил, что «работа с населением, в том числе разъяснение ему правовых вопросов, является одним из направлений деятельности органов государственной власти. Следственный комитет с момента создания вел максимально открытую информационную политику. Во многом это заслуга и нашего Управления взаимодействия со СМИ и лично его руководителя Владимира Маркина. Поэтому обращение к институтам гражданского общества – это нормально. Тем более что Следственный комитет ничего не навязывает, это лишь предложение организовать такую работу во благо государства. Почему бы нет?»