«Бюджет настолько скромный, что люди смеяться будут»

Сфера действия вступающих в силу 1 января поправок в закон «О рекламе» все еще непонятна. И если в идеале поправки принимались для того, чтобы разграничить рынок рекламы и рынок платного ТВ, тем самым дав возможность абоненту получить за плату канал без рекламы, то многим участникам рынка все же непонятно, как это будет работать. Не высказалась еще даже Федеральная антимонопольная служба, от которой ждут списка так называемых «платных каналов». О том, какие финансовые проблемы испытывает телеканал «Спас», какие моральные запреты для распространения рекламы на нем существуют, а также о том, сможет ли он прожить и вовсе без рекламы, в интервью Slon рассказал его генеральный директор Борис Костенко. – Действительно ли то, что канал «Спас» может уйти из второго мультиплекса?

– Пока это не обсуждается.

– Есть такая вероятность?

– Пока это не обсуждается.

– Но вы действительно не платите за присутствие во втором мультиплексе?

– Да, не платим. У нас возникла проблема – за нас должен был заплатить спонсор, но он отказался по объективным причинам. Сумма была просто колоссальная – 10 миллиардов рублей в течение 10 лет. У РПЦ нет таких денег, и вопрос подвис. Сейчас уменьшили, но и эти суммы являются для нас критичными – полмиллиарда в год мы платить сами за себя не можем. Сейчас идут переговоры с разными бизнес-структурами, но вы же понимаете, что вокруг происходит, – не до нас.

Мы оказались заложниками ситуации. В этом году мы должны были заплатить полмиллиарда, в следующем – миллиард, а через год – больше миллиарда. Надеюсь, что ситуация разрешится, никакого особого скандала сейчас нет. РТРС в три раза сейчас уменьшила цену, и новые договоры направлены на пересмотр условий, идут новые подписания. Сейчас речь идет о 3–5 миллиардах, а не о 10, новые расценки – это 300–350 миллионов в этом году, полмиллиарда – в следующем, через год – 200–300 миллионов, и только к 2020 году идет большой скачок. Для коммерческих каналов в принципе это подъемные деньги, а вот для некоммерческих – неподъемные.

Мы пытаемся получить дотации, но проблема в том, что «Спас-ТВ» – это ООО. Будем пытаться что-то с этим сделать. Мы ищем спонсоров, на один год найти можем, нам уже предлагали, а вот на 10 лет в нынешней экономической ситуации найти сложно.

– Вы можете назвать спонсора, который вами ожидался?

– Зачем говорить? Не заплатил.

– Это была благотворительная идея для него или коммерческая?

– Коммерческой она быть не может, это были бы невозвратные потери. В этом, собственно, и проблема – мы вынуждены играть по коммерческим законам, хотя не являемся коммерческим каналом. И мы, и «Звезда» оказались в очень сложной ситуации.

Посмотрим, как будут развиваться события, но это уже на усмотрение высшего руководства. Поймите меня правильно, я всего лишь генеральный директор, который отвечает за содержание вещания, а вопросы развития сети, вхождения в мультиплекс находятся вне зоны моей ответственности.

– Под высшим руководством кто имеется в виду?

– Учредители, но в том числе и высшее руководство страны, которое контролирует министерство и второй мультиплекс. Там помимо нас много проблем. Но вопрос в том, где государство, оно никакого отношения к «Спасу» не имеет. Ни к «Спасу», ни к мусульманскому каналу.

– А вы хоть сколько-нибудь заплатили?

– Нет, мы еще даже не подписали договор, поэтому нет оснований платить. «Звезда» подписала, но не платит. Нас пока не трогают, потому что если тронуть, то нужно пересматривать огромное количество реестров, правил, регламентов, а сейчас это никому не нужно. Ситуация подвисшая, но до конца года ее нужно разрешить.

– Не слышали ли вы о том, что Lifenews может вместо вас оказаться во втором мультиплексе?

– Ходит много слухов, вариантов разных много. Какая разница, кто окажется? В конце концов, люди, которые стоят за конкретными коммерческо-информационно-политическими проектами (а Lifenews именно такой проект), видимо, могут платить эти миллиарды. Тогда население России будет смотреть то, что ему будут показывать. Это вопрос государственной информационной политики – нужны ли в общем доступе через несколько лет военно-патриотический канал и канал духовно-нравственной ориентации, или мы будем закрывать эфир коммерческими проектами, которые по документам ставят себе главной задачей извлечение прибыли. Это вопрос не к нам, а к государству.

– Как вы считаете, вы относитесь к платным каналам, по поводу которых приняты новые поправки в закон о рекламе?

– Вы говорите про сложные отношения с НТВ+ и «Триколором», а в чем сложность?

– По традиции, когда еще канал был никакой, мы оплачивали присутствие в спутниковых системах и сейчас продолжаем платить. Но в контексте вышедшего закона это некорректно, и мы готовим документы, запросы о том, чтобы пересмотреть отношения со спутниковыми агрегаторами. Сложилась такая бредовая ситуация, когда мы платим за то, чтобы нас показали в «Триколоре». Сегодня, когда канал смотрят, он ожидаем, занимает свою нишу на отечественном рынке, брать с нас еще и деньги уже некорректно.

– Сколько вас сегодня смотрят, по вашим оценкам?

– У нас есть жесткие оценки, это количество сертифицированных абонентов, совокупность договоров операторов и спутниковых агрегаторов. Сегодня эта цифра составляет 10 миллионов домохозяйств, то есть потенциальная, сертифицированная аудитория. А интернет, пираты и ближнее зарубежье не учитываются.

– Вас как-то регулирующие органы уведомили о том, что вы будете рассматриваться с нового года в качестве «платного канала»?

– Пока не уведомили, но мы по факту относимся к таковым, у нас нет рекламы. Мы хотели бы ее давать, но вынуждены тогда будем делать две версии канала: одну для сетей, которые платными не являются, другую для сетей, которые являются платными. Пока это открытый вопрос, связанный с дополнительными инвестициями. Но если мы платный канал, то нам должны платить хорошо, а нам пока платят по минимуму, символически, чтобы соответствовать требованиям законодательства, платить налоги и продавать свою продукцию.

– Вы имеете в виду операторов, которые вам платят?

– Да, у нас несколько систем раздачи сигнала, в том числе и через спутник «Ямал», который принимается от Калининграда до Магадана. Они принимают его за деньги, а потом ретранслируют своим кабельным абонентам. Они обязаны платить за это и платят, а мы отдаем им сигнал без коммерческой рекламы. То есть по факту уже сейчас мы соответствуем принятому законодательству.

– Советник Эдуарда Сагалаева в НАТ Владимир Лившиц в интервью Slon говорил, что он не понимает нового закона, потому что формально в нем не прописано, какие каналы платные.

– Все очень просто. Я в журналистике давно, по профессии – журналист-международник, знаю, как все организовано за рубежом. Я считаю, что надо исходить из закона о правах потребителей. Если я хочу смотреть канал без рекламы и готов за это платить, то дайте мне, пожалуйста, религиозный канал без рекламы, канал про животных без рекламы, учебное телевидение без рекламы, канал для детей без рекламы и канал по истории без рекламы. Я заплачу! Но мне не дают! Меня вместе с платной услугой заставляют смотреть всякую дрянь. На Западе существуют разные предложения: спутниковые, кабельные, разные системы, и в зависимости от цены предлагаются разные каналы. Если цена маленькая, то на них показывают коммерческую рекламу. Сегодня уже есть «Россия-1» и «Россия-HD», и на последней вместо рекламы идут анонсы собственных программ, но этот канал смотрят за деньги. А представьте себе возмущение нормального человека, который купил канал за немаленькие деньги и вынужден смотреть рекламу стирального порошка? Это нарушение прав потребителей.

Почему НАТ так болезненно к этому относится? Вы и мне на больную мозоль наступили... Главный вопрос: а что у нас за телевидение? Для чего оно существует? Для чего существует государственное ТВ? У нас ведь все каналы созданы только для того, чтобы зарабатывать деньги. А когда общество начинает возмущаться, в том числе через некоторых своих депутатов, профессиональное сообщество недоумевает. Но, простите, вы сами запустили эту проблему! У нас в первом мультиплексе каналы показывают коммерческую рекламу, при этом еще и освобождены от платы за присутствие в мультиплексе. Они забирают рекламный рынок, почти 90 процентов, у всех остальных, и они же еще и освобождены от платы! Как это понимать? Это недобросовестная конкуренция, монополизация эфира. Словом, все поставлено с ног на голову.

Слово «платный» – неправильный термин, потому что и «Первый канал» платный, и «Спас» платный. Совсем бесплатного телевидения как такового нет, ну, может быть, канал «Культура»: он входит в социальный пакет, за него не надо платить, он идет довеском к крупным вещателям. Или канал «Карусель» пример бесплатного телевидения. Но и это только с точки зрения мультиплекса. А если каналы не входят в мультиплекс, то за спутники надо платить, за коммуникации платить, за распространение, за сеть платить. Мы за все это платим, как мы можем быть бесплатными?

Надо исходить из двух параметров. Первый – интересы потребителя, который покупает товар, то есть канал в целом. Пусть канал стоит не 25 рублей, а 35, но если я не хочу смотреть рекламу, то это мое право. Но выбора нет.

С другой стороны, у нас рынок открытого вещания существует вместе со всеми, хотя должен существовать отдельно, потому что рынок платного вещания – это одно, а соцпакет – другое. А почему в соцпакет должен входить НТВ, коммерческий канал? В соцпакет должны входить детский канал, культурный, спортивный... Почему ТВ-Центр должен туда входить? ТВ-Центр несет какую-то душераздирающую социальную нагрузку? А что такое вообще соцпакет? Почему те каналы, которые входят в мультиплекс как просветительские, в добровольно-принудительном порядке не входят в соцпакеты для кабельных сетей? Почему, например, канал «Спас» не входит в обязательный для распространения по кабельным сетям Российской Федерации в соцпакете, а в него входят коммерческие каналы? Тут очень тонкие моменты, очень. Вот эти дискуссии крайне неприятны телевизионному сообществу, потому что они показывают, что рынок не сформирован, что корпорация навязывает обществу свою волю, а оно, в свою очередь, никак не может защищаться. Дискуссия о платных каналах эти проблемы начинает вытаскивать. Я рад, что она идет публично, вопросов много...

Вот, например, создали Общественное российское телевидение (сейчас обойдемся без критики того, чем они занимаются). Оно же общественное? Да. Может давать рекламу? Вроде нет. А оно какое – платное или бесплатное? Можно и на другой уровень выйти: а что это за каналы? Кто за них платит? Что такого они показывают? Какие бюджеты осваивают? С точки зрения налогоплательщика, зачем они вообще существуют? Вот, например, в Москве существуют два канала – «Москва-24» и ТВ-Центр; и тот и другой требуют вложений, бюджеты такие, что нам и не снилось. Зачем? Чтобы держать поляну? У нас есть «Россия-24», «Москва-24», «Мир-24», Lifenews, Euronews и еще пара каналов, которые готовятся, чтобы начать работать как каналы круглосуточных новостей. И «Дождь» тоже был каналом круглосуточных новостей. За счет чего они все существуют? Кто является их спонсорами?

– С «Дождем»-то все понятно.

– Но это все олигархическое телевидение, как на Украине: канал Коломойского, канал Порошенко... К обществу это все никакого отношения не имеет.

– Подождите, у нас же государственное телевидение в основном.

– Какое? «Пятый канал»? Нет. НТВ? Нет. Lifenews? Нет. Они чьи? Непонятно. Нет, мы знаем, каким банкам они принадлежат, – Росбанк, Газпромбанк и так далее, но все это сложно. С одной стороны, они являются коммерческими, потому что их проекты привлекают рекламу, зарабатывают деньги, но я-то знаю, что они не окупаются за счет рекламы! (Хотя всем демонстрируют, что живут за счет поступлений от рекламы.) У нас окупается рекламой только СТС. К ним претензий нет, они чистый бизнес, у них есть и возможность привлекать кредитные средства, в том числе из-за границы, там сложная система собственности.

Словом, регулирования фактически нет, протекционизма нет, защиты информационных интересов с точки зрения безопасности нет, защиты русского языка нет. Все достаточно запущено, хвост уже начал управлять собакой.

– Как все-таки вы собираетесь выживать?

– А мы выживаем. Разве не выживаем? Мы существуем на деньги Русской православной церкви и деньги жертвователей. У нас есть трудности, мы скромные, но мы существуем исключительно на дотации спонсоров и жертвователей, которые контролируются РПЦ, через специально созданный Фонд православного телевидения. Бюджет вам назвать? В долларах?

– Было бы хорошо, если можно.

– Он настолько скромный, что мне стыдно, люди смеяться будут. Я не хочу называть бюджет еще и потому, что на это не было благословения. Впечатление мы производим приличное, потому что не осваиваем бюджеты, а стараемся наиболее эффективно использовать пожертвования, но на экране видно, что мы – скромнее скромного.

Нам удалось уйти от полной аренды телевизионного технического оборудования, что было на первых этапах развития. Мы ушли из Телевизионно-технического центра, было дорого, оборудование, на котором мы работаем, в нашей собственности. Это нам позволило перераспределить бюджеты на производство программ, на людей, на качество.

– И получилось дешевле владеть, чем арендовать?

– Да, раньше у нас половина бюджета уходила на аренду. А сейчас наши скромные средства мы направляем на производство программ. В день у нас выходит 1 час 20–25 минут оригинального продукта, хотелось бы довести до двух часов. Для нишевого канала это нормальный показатель, а дальше идет усиление качества, эффективности и так далее.

– То есть в целом вы можете жить без рекламы, но проблема в том, чтобы заплатить за присутствие в мультиплексе?

– Думаю, что мы и будем жить без рекламы. Если мы будем давать рекламу, то купим хорошие фильмы, не будем давать рекламу – не купим. Ну, смогли бы дополнительные премии людям заплатить... Реклама никогда не сможет стать принципиальной частью нашего бюджета, никогда на просветительских каналах реклама не играла большой роли, это сложный индустриальный вопрос: рекламщики могут вам рассказать, что на тематических каналах сложно продавать рекламу, тем более что у нас есть ряд ограничений. Мы не можем, например, показывать проекты, связанные с шоу-бизнесом, с соответствующим содержанием. Мы не можем давать рекламу ссудного капитала...

– Почему?

– Ссудный капитал – это грех, деньги давать в рост по христианской традиции – грех. Мы можем дать рекламу финансового учреждения, но по принципиальным соображениям давать рекламу с процентным ростом невозможно. Есть какие-то вещи, которые на христианском канале показывать неприлично.

– Вы формулируете эти законы существования канала?

– Скорее – правила. Да, в том числе и я, но я, впрочем, их транслирую, формулируют другие люди.

– В соавторстве с РПЦ решаете?

– Да, назовем это внутренним регламентом. Приходят к нам, например, с предложением запустить рекламу биологически активных добавок, но это для нас невозможно. Товары иностранного производства под большим вопросом тоже, потому что мы российский канал и поддерживаем отечественного производителя. Я понимаю, что большая часть рекламы сейчас – мировые бренды, а значит, будем воздерживаться.

Все наши ограничения связаны с тем, что мы должны сохранить лицо и репутацию. Мы рассчитываем только на спонсорскую помощь – проектов, программ, передач.

– Словом, поправки в закон «О рекламе» вас особо не интересуют, правильно я поняла?

– Я бы больше сказал. Для нас он может быть переломным с точки зрения извлечения прибыли с рынка – мы заставим нас покупать дороже. Сейчас «Акадо» не берет с нас денег (то есть совсем ничтожную сумму берет, чтобы это было законно просто), а бывший «Мостелеком», ныне – «ОнЛайм», и другие крупные кабельные операторы платят нам, потому что агрегируют этот пакет и его продают. Но когда закон вступит в действие, те люди, которые пытаются продать рекламодателям свои возможности, лишатся такой опции, в итоге они не смогут окупить свои проекты и в кабельных сетях у спутниковых операторов будут дыры. Зачем кабельному оператору платить за канал, который зрителям неинтересен? А вот канал «Спас» интересен, «Культура» интересна, Discovery интересен, и зрители готовы платить за них.

Я не знаю, как будет рынок реагировать, какие процессы пойду в компаниях, которые дают коммерческую рекламу в кабельных сетях, но может случиться переворот, и выигравшими можем оказаться мы и «Звезда» – каналы, которые на ставят своей задачей заработать с рынка. У нас другие задачи: просвещение, популяризация, образование. Вот сейчас все кричат о низком уровне образования, о ЕГЭ, о незнании русского языка. А почему вы не сделаете канал «Родная речь»? Трудно, что ли, для государства? Не хочу плеваться, но ведь это ничего не стоит! Посадите преподавателя, и он в режиме онлайн диктанты будет проводить, а ведущие актеры страны – читать произведения русских классиков, и все с ума сойдут от счастья. Хоть русский язык народ услышит, а не сводки новостей «убили-зарезали-сожгли-утопили».

Мы выходим на очень серьезную проблему для общества, когда СМИ существуют сами по себе, а общество – само по себе. В результате у нас искаженная картина мира, искаженное массовое сознание, нам навязываются ценности, которые отторгаются нашим цивилизационным кодом, нашей идентичностью. Зачем нам знать, как в Америке организована система массового питания? У нас она у самих уже есть. Нам навязываются ценности, которые непонятны, жизнь, которая неинтересна, а наша собственная жизнь показывается в сериалах, в основном криминальных. И получается, что страна у нас – бандитская.

Украина выявила, что для Запада мы люди второго сорта: можно врать, можно обманывать, можно издеваться, можно душить.

– Вы имеете в виду санкции?

– Например, санкции, да. За что? Никто объяснить не может. За то, что Крым отторгли? Большой вопрос. За то, что воюем якобы на юго-востоке Украины?

Словом, с одной стороны, должны быть интересы потребителя, а с другой – государство должно сформулировать правила игры. А оно не формулирует государственную информационную политику – даже с точки зрения квотирования трансляции фильмов отечественного и иностранного производства или песен на русском и на иностранном языке, как это сделано во Франции, где есть определенные квоты. Хотите, назовите это протекционизмом.

– Вы за него?

– Да, я за протекционизм, иначе мы не выдержим вала, огромного объема продукции, который делается вовне, высочайшего качества. Иначе мы не сможем защитить себя.

– Я все-таки не поняла, может ли Lifenews появиться вместо вас?

– Известно же, что «Спас» и «Звезда» имеют проблемы. А если кто-то имеет, то другой, у кого есть деньги, хочет занять его место. Например, у спонсоров или хозяев какого-то канала есть средства. Почему бы не начать кампанию, чтобы занять наше место? Но это все не в моей компетенции.

– Но никакого конкурса еще не объявлено, правильно?

– Нет. Для того чтобы объявить, нужно отозвать нас или канал «Звезда» по какой-то причине. Потом будет конкурс, достаточно большая процедура. А в условиях, когда идет пересмотр тарифов, когда есть некоторые технологические проблемы, очень неприятные для каналов, входящих в мультиплексы... Взяли и продлили введение мультиплекса до 2020 года. Ни мы, ни Lifenews не имеем сети распространения канала через передатчики, и нам содержать нечего. А вот у таких компаний, как СТС или «Звезда», имеются эти сети, и их фактически обманули: аналоговое вещание должно было закончиться в 2014 году, и в итоге они содержат и аналоговую сеть, и должны платить за второй мультиплекс до 2020 года. Нормально, да? А коллеги из первого мультиплекса ничего не платят. И никто не объясняет почему.

Впрочем, самое интересное про Lifenews я вам оставил напоследок, чтобы вы еще больше удивились. На самом деле никакого эффекта от вхождения или невхождения во второй или даже в первый мультиплекс не происходит. Люди не подключаются к ним в тех объемах, которые бы относились к теме рентабельности: в крупных городах уже все в кабеле, отдельные домохозяйства сидят на спутниковых тарелках. Словом, нет конкурентного преимущества у мультиплекса, который дает в качестве 20 каналов, по сравнению с «Триколором», который дает ой-ой-ой сколько каналов, и тоже в качестве и за схожие деньги. Мультиплекс не будет развиваться. Вещание, например, идет в Краснодарском крае, там в связи с Олимпиадой прошла реформа цифрового вещания, с оставлением аналога, но всплеска, чтобы люди быстро-быстро подключились, не было. И это очень болезненная тема, о которой никто не думает. Это вопрос защиты потребителей, которых любит защищать Slon. Защищайте!