Спикер Госдумы РФ Сергей Нарышкин на пленарном заседании Государственной Думы РФ.
ИТАР-ТАСС / Пресс-служба Госдумы РФ / Анна Исакова
Путин больше не называет их «партнерами» даже в формате ругательства, как это было раньше – «наши партнеры действовали грубо, незаконными методами». Теперь это звучит слишком мягко, теперь западные лидеры – это «геополитические оппоненты». Сергей Нарышкин называет их «жалкими клоунами», и такого тоже никогда не было, а теперь есть – «жалкие клоуны», внешнеполитический термин. Николай Патрушев объясняет: цель, которую преследует Запад, – смена руководства России. И мы уже в том состоянии, когда уточнять не надо; в современной российской политике это принято уже по умолчанию, что смена руководства страны – нечто недопустимое и невероятное. Предполагается, что Россия готова заплатить любую цену, чтобы этого не случилось, и никто уже не вздрагивает от нелепости этой формулы (а если бы смены руководства страны хотели российские избиратели? Они тоже были бы жалкими клоунами?). Несменяемость режима, по меркам путинской России, – это святыня. Во имя этой святыни произносятся речи, выкатываются танки, принимаются законы, вещает телевизор. Россия готова на что угодно, чтобы эта святыня осталась в неприкосновенности. Сам Путин формулирует это чуть тоньше, чем Патрушев – «мы не торгуем суверенитетом», – но смысл в общем тот же.
Несменяемость режима, по меркам путинской России, – это святыня
Когда все ведущие государственные деятели выступают с непривычно жесткими речами, это явный признак кризиса. Слово «кризис» обычно употребляется с каким-нибудь эпитетом – экономический кризис, внешнеполитический, какой угодно. Кризис, переживаемый Россией сейчас, производит прежде всего впечатление эмоционального кризиса, психологического, нервного. Когда Нарышкин говорит о «жалких клоунах» – это именно истерика, нервный срыв. Человеку не по себе, ему плохо.
Почему ему плохо?
