Скульптура Льва Троцкого и Иосифа Сталина на выставке «Скульптуры, которых мы не видим» в Манеже. Фото: Владимир Вяткин / РИА Новости
В этом есть что-то не то. Человек много лет занимался самой одиозной пропагандистской деятельностью, в том числе напрямую участвовал в разжигании войны в соседней стране. После завершения пропагандистской карьеры он в составе партии власти на сомнительных выборах сделался депутатом и вице-спикером парламента, заняв одну из высших строчек в государственной номенклатурной иерархии. Казалось бы, вот она, биография, вот он, исчерпывающий портрет, но нет, теперь все идет к тому, что имя Петра Толстого станет ассоциироваться не с годами телевизионного промывания мозгов и начальственной должностью в новом издании «бешеного принтера», а со случайным и неосторожным ситуативным высказыванием, и перед нами как бы уже не тот Толстой, который рассказывал по телевизору про Украину, и не тот, который сейчас состоит заместителем у Володина, а какая-то значительная фигура в истории мирового антисемитизма от публикатора «Сионских протоколов» Сергея Нилуса до Ясира Арафата.
На самом деле нет: каким бы скандальным ни был случай с «чертой оседлости», Петр Толстой все равно останется в первую очередь ведущим политических программ Первого канала и думским функционером «Единой России», и то, что его высказывание стало таким громким и даже может войти в историю, не делает его более значительной фигурой, чем он есть. Еврейский вопрос в революции 1917 года – это такой джекпот, который может сорвать кто угодно, никакого особенного ума здесь не надо. Так вышло, что его сорвал Толстой, случайно и по недомыслию оказавшийся первым в новейшей истории российским официальным лицом, заговорившим о роли евреев в революции и последующем становлении советской власти. Здесь нужно оговориться, что, конечно, все позднейшие объяснения по поводу каторжан (Вячеслав Володин) и «комиссаров в пыльных шлемах» (сам Толстой) – это в пользу бедных. Разумеется, словосочетание «черта оседлости» в русском языке однозначно относится только к евреям и не предусматривает никаких дополнительных толкований. Толстой говорил о евреях.
