Фото: Sergei Karpukhin / Reuters
Замечено, что в современной российской общественной жизни есть немало архаичного, чуждого реалиям XXI века. Особенно бросаются в глаза некоторые культурные явления, вроде демонстративной религиозности. Но для значительной части населения «православие» остается либо ни к чему не обязывающим маркером идентичности, либо, как в случае с многотысячными очередями к «чудотворным иконам», доступным способом бытовой магии, то есть с канонической точки зрения суеверием. Это далеко от настоящей массовой религиозной практики, которую можно наблюдать во многих странах мира, от Польши до США.
Есть и более значительные проявления архаики. Многое из того, что писали пионеры социально-критической мысли позапрошлого века, вроде Герцена или Салтыкова-Щедрина, по-прежнему напрямую относится к нашей бюрократии. Да и известной дикости нравов отечественного бизнеса не заметит лишь слепой. Однако выработать язык, подходящий для описания этой архаики, довольно сложно. Нередко нравы современной России уподобляют феодализму, но такое описание, конечно же, допустимо лишь в метафорическом смысле. Это понятно многим, кто изучал историю средневековья хотя бы на уровне вузовского курса (хотя, как показывает пример министра культуры, не всем).
Однако тенденция к архаизации общественной жизни – а отрицать ее, по большому счету, невозможно – имеет и вполне конкретные, легко поддающиеся описанию, но не очень заметные для широкой публики проявления. Мы не видим архаичной природы этих проявлений лишь потому, что дело это давнее, не нашедшее широкого отражения ни в художественной литературе, ни в массовой исторической памяти. Таковы некоторые особенности современных российских выборов – например, концентрация на вопросе о явке. Об этом и поговорим.
