Инаугурация Владимира Путина, 2012 год. Фото: Dmitry Astakhov / Reuters
На протестных митингах весны 2018-го по привычке заводят классическую песню «Перемен», и это уже совсем странно – кому в России не хватает перемен, кто их сейчас ждет? Перемены происходят ежедневно, потребность в них удовлетворяется с опережением плана, новая жизнь не маячит вдали, а наступает, не считая ни дней, ни верст. Самым радикальным протестным требованием сейчас было бы наоборот – «никаких перемен», то есть ни блокировок Telegram, ни запрета импортных лекарств, не делайте ничего, оставьте хотя бы все как есть по состоянию на 25 апреля. Но стабильность и застой уже перешли в разряд недостижимого и невозможного, от перемен не укрыться, новая жизнь уже здесь.
Корректировка общественных отношений по инициативе сверху – экстремальная форма политического процесса, когда власть сознательно ставит общество в положение стороны противостояния, обоснованно подразумевая, что никакого сопротивления с его стороны она не встретит. Здесь уже не имеет значения, что именно будет делаться дальше; утечки о четырехпроцентном налоге с продаж встают в один ряд с новостями о блокировках интернета – в отсутствие механизмов общественного возражения любая реформа может быть обеспечена полицейскими или административными мерами, в ответ на которые недовольным только и останется, что пускать бумажные самолетики из окон.
Пять-шесть лет назад запретительные меры, аналогичные тому, что делается сейчас с тем же «телеграмом», сопровождались бы риторикой о «врагах России», но сейчас у власти нет надобности даже в этом. Путин не нуждается в оппозиции, потому что теперь он сам по факту международный несистемный оппозиционер, всемирный Навальный, тыкающий острой палкой в тех, кого он считает жабой на трубе, обличающий смотрящих в стол западных лидеров, грозящий несанкционированными акциями и с помощью своей «доброй машины правды» (от RT до пригожинских троллей) атакующий вражескую медийную повестку.
