Руслан Костыленков. Фото: ВКонтакте
Если пофантазировать: на очередном кинофестивале съемочная группа модного фильма выходит на сцену за призом, и на каждом футболки – «Свободу Анне Павликовой». Путина на «прямой линии» спрашивают про Марию Дубовик. Деятели искусств из разных стран подписывают коллективное письмо в защиту девушек. В социальных сетях тысячи постов с хэштегом #новоевеличие. Такого сейчас нет, это фантазия, но было бы здорово, если бы так было.
Ранжировать такие сюжеты по степени их ужасности – наверное, некрасиво, но все-таки нет, самая жуткая история про российскую тюрьму сейчас – это совсем не Сенцов, а самое чудовищное, что происходит в российском суде – совсем не «Седьмая студия». Самое ужасное и самое чудовищное сейчас – это «Новое величие», сюжет, заслуживающий максимального внимания и шума. Сейчас нет ни того, ни другого, и, возможно, злую шутку с арестованными участниками организации сыграла линия их медийной защиты, когда о «Новом величии» стали писать в соцсетях в том духе, что какие-то подростки просто собирались в «Макдоналдсе» и болтали, а потом к ним подсел оперативник, сфабриковал дело, и всех посадили ни за что. В таком пересказе любые истории вызывают скепсис по умолчанию, потому что, как известно, в тюрьме все сидят ни за что, и любой человек будет говорить из-за решетки, что он ни в чем не виноват, но это просто ритуальная фраза, на которую не стоит обращать внимания. Вот это «подростки просто собирались» – это был медийный приговор всей истории.
Они виноваты, конечно, – в условиях современной России, – и это стоит понимать, и здесь нет ничего неприличного: если человек переходит на красный, и его сбивает машина, то да, он виноват, а если человек не моет рук перед едой и потом лежит в больнице, то его вина также не подлежит сомнению, потому что надо было мыть руки. История «Нового величия» – наглядное пособие по мерам даже не политической, а социальной предосторожности, последовательно нарушенным наивными юными фигурантами этого дела.
