Петр Павленский. Фото: Artur Bainozarov / Reuters
Политическое действие невозможно. А ситуация непрерывно ухудшается. Поэтому в последнее время много говорят о «личных стратегиях» и о «культурном сопротивлении». В старое время было понятно: либо ты уехал, либо – заперся в мастерской, пишешь роман, ушел в переводчики и просто стараешься меньше говорить «лишнего», потому что «все пишет КГБ». И тем самым сохраняется целостность жизненной позиции. Но сейчас все иначе в силу природы режима. Он не плотный, а в мелкую дырочку. Давление на стенки сосуда увеличивается, но мы все висим из этих дырочек, как фарш, наполовину снаружи режима, наполовину внутри. Культурное сопротивление оказалось в положении Винни-Пуха, застрявшего в норе у Кролика.
Николай Солодников провел специальную сессию с участием Александра Эткинда и Дмитрия Быкова, настойчиво спрашивал их: что делать? Эткинд сказал: не знаю. Быков сказал: каждый должен оставаться на почве нормы. Он напирал на слово «норма». Екатерина Шульман тоже недавно выступала на эту тему, рассказала о теориях конформизма. В фейсбуке все чаще встречаются посты отчаяния: сделать ничего нельзя, опускаются руки. Особенно когда приходит новость о каком-то особо циничном и масштабном действии против конкретного человека. Вот только что: повторный арест Юрия Дмитриева. Психологически это трудно вынести: ты видел, что шла общественная борьба, сам подписал петицию, человека освободили, а затем вновь сажают – по еще более тяжелой статье. Система теперь в любой ситуации «жрет» в два приема: сначала надкусит, потом пауза, потом снова надкусит, и опять пауза. Товарищи надкушенного даже могут что-то делать, обращаться даже и к самому Путину, организовать заявления иностранных деятелей культуры, собрать деньги на адвокатов, даже снять документальное кино о том, как этого человека жрут – причем прямо онлайн – и даже показать его на фестивале.
