Рэй Далио. Фото: Brian Snyder / Reuters
Книгу «Принципы» (вышла в издательстве «Манн, Иванов и Фербер»), пожалуй, стоит открыть хотя бы из-за имени автора. Рэй Далио – влиятельный финансист и один из богатейших людей на планете. Созданный им 43 года назад хедж-фонд Bridgewater впоследствии сумел стать крупным явлением на Уолл-стрит. «Ко мне лично начали проявлять слишком много внимания после того, как мы предсказали финансовый кризис [2008 года], – пишет автор. – Наши необычные результаты, нестандартный взгляд на экономику и рынки и своеобразная корпоративная культура сделали нас предметом неослабевающего интереса».
Идея «Принципов» первоначально родилась из желания закрепить корпоративные ценности, выставив их на всеобщее обозрение (одноименный документ появился в конце 2010 года в открытом доступе на сайте компании). Одновременно книга, по словам самого Далио, явилась публичным ответом критикам фонда, не так давно пережившего громкий скандал, спровоцированный публикацией в The New York Times – «Секс, страх и видеонаблюдение в крупнейшем хедж-фонде мира». Далио пришлось вступить с прессой в открытое противостояние и в конце концов посвятить часть своего времени совершенно нетипичному для себя занятию литературой. Впрочем, книга не оставляет впечатления запоздалой полемики с обидчиками. В ее основе – структурированный опыт и осмысление принципов, позволивших Рэю Далио взойти на самую вершину финансового мира и, что важнее, суметь на ней удержаться.
Привычка выслушивать разные экспертные мнения может значительно изменить вашу жизнь. Однажды для меня это стало вопросом жизни и смерти. В июне 2013 года, когда я проходил ежегодное обследование в клинике Джонса Хопкинса, мне сообщили, что у меня предраковое состояние, которое проявляется синдромом Барретта с дисплазией высокой степени. Дисплазия представляет собой раннюю стадию развития рака, и вероятность того, что она станет раком пищевода, довольно высока – около 15% случаев в год. Рак пищевода ведет к летальному исходу, так что без соответствующего лечения у меня были все шансы умереть через три–пять лет. Принятая практика в таких случаях, как этот, – хирургическое вмешательство, но мне делать операцию было нельзя из-за некоторых особенностей моего состояния. Врач рекомендовал ждать и наблюдать за течением болезни.
В следующие недели я начал планировать, как лучше всего подготовиться к худшему варианту, хотя, конечно, изо всех сил боролся за жизнь.
Вместо того чтобы безоговорочно делать то, что мне говорят (даже профессионалы), я предпочитаю выслушивать противоположные мнения компетентных людей. Так что я попросил своего личного врача доктора Глейзера организовать мне консультации с другими экспертами по этой болезни.
