Владимир Путин во время специального обращения о пенсионной реформе. Фото: Alexei Druzhinin / Kremlin / Sputnik / Reuters

Владимир Путин во время специального обращения о пенсионной реформе. Фото: Alexei Druzhinin / Kremlin / Sputnik / Reuters

С момента аннексии Крыма прошло пять лет, и наблюдатели подробно анализируют то, как менялось российское общество, как трансформировалась посткрымская мобилизация, падали рейтинги, как санкции влияли на российскую экономику, качественно преобразовывалась внешняя политика. Страна действительно стала другой. Но не менее важные перемены затронули и персонально Владимира Путина, у которого было два ключевых психологических потрясения – когда он вырвал власть из рук замечтавшегося о втором сроке Медведева и когда он, в определенной степени неожиданно для себя самого, решился на аннексию Крыма. В последние пять лет формировался новый политический лидер, имеющий очень мало общего с тем Путиным, которого так страстно любила страна в предыдущие годы. Россия поглотила Крым, а Крым, кажется, поглотил Путина.

Не секрет, что режим Владимира Путина был построен на высоком рейтинге его основателя – это было ключевым элементом политической системы. Путин сумел выстроить вертикаль фактически на базе прямого контракта власти и общества, выхолостив российскую элиту и поставив контрольно-репрессивную машину государства в исключительный приоритет по отношению ко всем остальным политическим акторам – олигархам, региональным элитам, партиям. Эта достигшая к 2008 году пика своего расцвета конструкция подверглась сильнейшему испытанию в период президентства Дмитрия Медведева, но особенно – в 2013 году, когда рейтинги Путина достигали своих минимальных значений, экономика замедлялась, позитивная повестка практически отсутствовала. Именно тогда наблюдались первые признаки эрозии режима, его политической амортизации. Возвращение Крыма кардинально переломило тенденцию и, казалось, стало олицетворением того, чего значительная часть населения ждала от своего лидера – решительности, исторической справедливости, величия и национальной гордости. Страна снова обрела своего героя.

Однако посткрымская мобилизация, взлет рейтингов, паралич и развал либеральной оппозиции таили в себе политическую ловушку – Владимир Путин начал утрачивать чувствительность к социальным настроениям, а возвращение Крыма создало иллюзию индульгенции, карт-бланша на самые амбициозные геополитические проекты. С годами стало понятно, что президент представляет не своих избирателей, а воображаемое им государство. С 2014 года режим Путина начал трансформацию в нечто качественно новое, имеющее мало отношения к своей изначальной природе.