Крымконг. Что делать, когда оставить нельзя, а вернуть невозможно?

О личном, в порядке исключения. У меня свой Крым. Не русский и не украинский, а советский. Он, в общем-то, и остался советским сам по себе до сих пор, просто перешел из одних рук в другие, как вещь. В моем Крыму была Ливадия и царский дворец, а вокруг него – самый большой советский санаторий. Недавно РБК написал, что его купил спонсор «русской весны» Малофеев. Ну что ж, деньги в «весну» были вложены недаром, хотя, конечно, дворцы по осени считают. Жаль, хороший был санаторий. Его главврач Татьяна Григорьевна Савченко была другом моих родителей, и поэтому полтора десятка замечательных лет я провел в Крыму. Благодаря энтузиазму Татьяны Григорьевны было создано все то, что теперь радует глаз Малофеева: отреставрирован дворец, построены огромная «столовая» с концертным залом и сюрреалистически модерновые по тем временам лифты к морю, прорубленные в скале на сотни метров вниз, приведен в порядок и вычищен парк. Татьяна Григорьевна была украинкой, но это тогда никого не волновало. Еще она была убежденной коммунисткой и даже отчасти сталинисткой, членом Ялтинского горкома партии и чего-то еще в этом духе. Ее муж, Вилен Осипович, прошедший фронт, немецкий плен и сталинские лагеря, не разделял ее взглядов и был первым, кто тихонько дал мне почитать «Один день Ивана Денисовича» и письмо Федора Раскольникова Сталину. Это не мешало им до самой смерти трепетно и нежно любить друг друга. Наверное, самое главное, что мы потеряли на этой войне и что делает сегодня мир невозможным, – любить тех, с кем не согласны. Я знаю, что эта статья почти наверняка вызовет несогласие у многих как в России, так и на Украине. Но я всех их очень люблю и только поэтому ее пишу. А теперь к делу.

Крымский тупик

Проблема не в том, что по поводу Крыма невозможно договориться из-за диаметрально противоположных подходов к проблеме. Проблема в том, что ни один из предлагаемых подходов по разным причинам не приемлем.

Чей Крым? Смотря под каким углом посмотреть. Культурно и исторически, с определенными поправками – русский. Почему с поправками? Потому что и в Крыму, и, уж если на то пошло, на Донбассе весьма специфическая субкультура. Говорят по-русски, а думают по-украински. Впрочем, говорят тоже на суржике в значительной степени. И эту специфику ментальную надо учитывать, если не хотим в своих расчетах сильно промахнуться.

Но из этого не следует, что Крым можно отобрать у Украины силой. Потому что политически и с точки зрения международного права он украинский, и для всего мира, включая Белоруссию, был и остается таким. Но и это, в свою очередь, не значит, что его можно будет когда-то просто вернуть обратно. Акт агрессии создал новую политическую реальность, с которой уже невозможно не считаться. Прошлое умерло, и никакие слезы и заклинания, пролитые на могиле, не вернут его к жизни. Однако если нельзя вернуть, это еще не значит, что можно оставить себе. Потому что, пока проблема Крыма не решена, будет длиться война, по крайней мере холодная, а вечных войн не бывает.

С какой стороны ни посмотри – везде тупик. Нет простых и однозначных решений. И те, кто говорит «Крым наш», врут. И те, кто говорит, что его можно отдать обратно, лукавят. И те, кто надеется, что все «замотается» и забудется, заблуждаются. Это неординарная ситуация, и она потребует неординарных ходов в тот момент, когда созреют условия для ее разрешения.