В условиях пандемии коронавируса (COVID-19) ФСИН России приостановила длительные и краткосрочные свидания в колониях и СИЗО. Также «категорически запрещен» допуск сотрудников уголовно-исполнительной системы и иных лиц, которые имеют повышенную температуру или в течение последних 14 дней прибыли из государств с «неблагополучной ситуацией». В Москве в учреждениях УФСИН ограничено проведение служебных совещаний, спортивных и культурных мероприятий. А свидания с адвокатами в следственных изоляторах разрешены только через стекло, в исключительных случаях – в помещениях следственных кабинетов при наличии средств индивидуальной защиты.
В свою очередь, Президиум Верховного суда России постановил до 10 апреля рассматривать только категории дел безотлагательного характера, а при наличии технической возможности – путем использования видеоконференц-связи. Так что транспортировка арестантов и заключенных за пределы спецучреждений также строго ограничена.
Зоны повышенного риска
По состоянию на 1 марта 2020 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы находилось более 518 тысяч человек, подавляющее большинство содержится в исправительных колониях – 418 тысяч. Штатная численность персонала УИС, финансируемого из средств федерального бюджета, составляет почти 296 тысяч человек.
На данный момент в учреждениях ФСИН случаев заболевания инфекцией не зарегистрировано – пресс-служба ведомства, в частности, уже опровергла информацию о массовом заболевании заключенных в ИК-8 Оренбургской области.
Официальных данных о том, сколько арестантов и заключенных в принципе нуждаются в медицинской помощи, нет. По оценкам общественников, количество тех, кому показано периодическое лечение, составляет 90%, а серьезное вмешательство – порядка 30%.
На недавней коллегии (прошедшей 10 марта) директор ФСИН Александр Калашников рапортовал о существенном – на 7% – снижении смертности от заболеваний в местах лишения свободы: от ВИЧ – почти на 13%, от туберкулеза – на 5%, от проблем сердечно-сосудистой системы – на 4,5% (люди с подобными хроническими заболеваниями, включая онкобольных, составляют 20–25% от общего количества находящихся в колониях и изоляторах – они при любой эпидемии находятся в «зоне риска»).
Через неделю в центральном аппарате ведомства сообщили о «круглосуточном мониторинге и контроле за эпидемиологической ситуацией в учреждениях УИС» – для этого создали оперативный штаб. Однако, несмотря на предпринимаемые меры, риск заражения спецконтингента коронавирусной инфекцией в исправительных колониях и следственных изоляторах остается высоким.
Идеальная среда для эпидемии
Этому способствует слабый иммунитет осужденных, невозможность самоизолироваться и соблюдать «социальную дистанцию». В условиях перелимита, большой скученности людей, ограниченного пространства, непроветривания помещений, ограниченного доступа естественного солнечного света, при наличии множества общественных мест (туалеты, столовая, промзона, камеры) вирус может молниеносно распространиться по территории учреждения.
То, что у нас много людей, сидящих в лагерях, не представляют угрозы для общества, а часто сидят по выдуманным делам, например, за торговлю булочками с маком или за выходы на митинги (Котов) ни для кого не секрет.
Вполне разумно было бы разгрузить лагеря и отправить людей досиживать срок дома в самоизоляции.
Однако для принятия такого решения нужен более высокий уровень гуманизма.
Может, в связи с эпидемией власти догадаются досрочно провести амнистию, не дожидаясь 9 мая? В Иране даже политзаключенных выпустили.
В Израиле выпустили осуждённых, отбывших 66% срока