Илья Яблоков. Фото: Алена Кардаш
В апреле в издательстве «Альпина Нон-Фикшн» выходит книга историка и медиаэксперта, лектора Университета Лидса Ильи Яблокова «Русская культура заговора: Конспирологические теории на постсоветском пространстве». Политолог Артем Земцов поговорил с Яблоковым о русской и мировой традиции теории заговоров в политике, а также о том, как пандемия коронавируса обрастает конспирологическими теориями.
– Как вы для себя определяете, что такое теория заговора?
– Это некий способ восприятия реальности. Я подчеркиваю, что это один из способов восприятия, в котором все события происходят по вине какой-то группы. В русскоязычной среде определение этого явления вызывает множество проблем, недопонимания, потому что у нас часто не разведены слова «заговор» и «теория заговора». Конспирологией называется иногда то, что ею не является. Мне постоянно пишут знакомые: «О, смотри, какая тут конспирология»! Когда мы ведем речь о заговоре, мы имеем в виду определенный набор элементов, определенную логику.
– Какие это составляющие?
– Должен присутствовать тайный план, негативное влияние на общество – то есть заговор против какой-то группы с целью ухудшения ее состояния. Теория заговора всегда предполагает наличие тайной организации, которая стремится получить большую власть. В основе языка заговора всегда лежит разговор о политическом влиянии. Подозрительность, недоверие к какой-либо информации само по себе – не конспирология.
Предположим, китайцы изобрели биологическое оружие под названием COVID-19 – да, пусть это будет определенный заговор. Но он должен иметь какие-то задачи, цели. Может быть, они действительно его изобрели, мы же не знаем. Но любая теория заговора должна иметь цель – обвалить рынки, обессилить Европу, подорвать здоровье нации и т.д.
В разных обществах теории заговора могут работать по-разному. Это зависит от социально-экономической ситуации, кризисных явлений. Например, некоторое время назад в скандинавских странах теорий заговора было меньше, потому что социально-экономическая ситуация была стабильной. Сейчас их стало больше, люди стали верить в праворадикальные теории заговора, из-за того,что в эти страны хлынул поток мигрантов. Якобы это заговор Европейского Союза против национальных государств, орудие в этом заговоре – мигранты. Отталкиваясь от реального факта – притока мигрантов – люди начали выстраивать связи: почему они приехали, к чему все это может привести. За этими страхами стоят социальные, психологические и другие опасения. Когда в Германии поняли, что с притоком мигрантов жизнь не ухудшается, антимигрантские настроения пошли на спад. Но если экономическая ситуация ухудшится, за этим последует новый рост подобных настроений.
– Как писал философ Фредерик Джеймисон, теории заговора – это попытка рационального осмысление мира. Это один из путей ориентации в этом мире, уровень обыденной идеологии. Вы согласны с его позицией?
– Да, отчасти. Через теории заговора могут проговариваться действительно существующие проблемы в той или иной области общественной жизни, например, коррумпированность власти и правящих элит.
