Экономика заботы. Как мы будем распределять деньги после пандемии 2020 года?

На днях министр экономики Испании Надя Калвиньо заявила, что страна планирует в самое ближайшее время ввести базовый безусловный доход. Министр не исключила, что это будет не временным решением, а станет инструментом новой экономики Испании. Тем временем администрация Трампа подписала закон о предоставлении миллионам американцев единовременных чеков на $1200, чтобы помочь им справиться с последствиями пандемии CVID-19 – по сути, тоже запустила эксперимент по базовому безусловному доходу.

Еще пару месяцев назад о базовом доходе если и говорили, то как о чем-то утопическом. Теория о том, что все люди могут получать определенную сумму каждый месяц, и она покроет их базовые потребности (в еде и крыше над головой ), казалось годной только для богатых стран. Но и там не все были в восторге от такой идеи. Так, референдум в Швейцарии провалился в 2016 году, а Финляндия в своем эксперименте, когда две тысячи финнов моложе 28 лет получали по 560 евро, разочаровалась, потому что люди не стремились работать.

Но как много изменилось буквально за месяц! Экономическая логика эпохи «До», кажется, совсем расходится с экономикой, которая необходима во времена «После». Сегодня тысяча долларов или евро для каждого – это уже не фантазии, а кризисный менеджмент. Что может быть самым быстрым и свободным от бюрократии решением в пользу поддержки граждан? Средством против гендерного неравенства в сфере труда и решением для бизнеса, которому сейчас приходится терять сотрудников? Базовый безусловный доход. Люди по всему миру уже подписывают петиции в пользу него. Один из примеров такой петиции создала модельер Тоня из Берлина. Она требует от немецкого правительства шесть месяцев безусловного дохода вместо «кредитов помощи». Ее аргумент: если сотрудники моего ателье и я будем обеспечены самым необходимым, поднимать бизнес после кризиса будет куда легче, мы сохраним команду и мотивацию. Сразу после публикации на change.org петицию подписало полмиллиона человек.

2020 год может стать годом экономики заботы, о которой давно было пора серьезно говорить. Именно она необходима нам в эпоху «После». Базовый безусловный доход – один из ее неочевидных инструментов. Так что понять его преимущества без проблематизации сферы заботы трудно.

Двигатель экономики

Когда мы слышим слово «забота», то думаем прежде всего о сиделках, медсестрах и воспитателях. Все верно. Экономика заботы (care economy) занимается теми отраслями, которые отвечают за наш с вами социальный комфорт и безопасность. И казалось бы, что может быть важнее этого? Но в действительности те, кто ухаживает за нашими детьми и родителями, убирает наши дома, создает социальную инфраструктуру – являются самыми бедными людьми в наших обществах, и престижными профессии этих людей не считаются. При этом многие из таких профессии, связанные с заботой о другом, требуют наличия особых ресурсов – психоэмоциональных (чтобы выслушать больного, успокоить ребенка, поддержать пожилого).

Популярный немецкий философ корейского происхождения Бюнг Хул-Хан называет сегодняшнее общество «усталым обществом достижений». В отличие от «общества дисциплины» 20 века, мы помешаны на идее достижения чего-то большего, чем то, что у нас уже есть. Те, кто смирно держится на скромных профессиональных позициях, выглядят неудачниками. В логике общества достижения медсестра – это просто женщина, которая не смогла стать врачом. А мусорщики, уборщики и курьеры – маргиналы. И то, что они мало зарабатывают – их вина.

Парадокс заключается в том, что в гонке за достижениями мы адски устаем (свою книгу Хул-Хан так и называет «Общество усталости» в оригинале: «Müdigkeitsgesellschaft»), и начинаем нуждаться в заботе больше, чем прежде.

Нам некогда убираться и гладить, рассказывать сказки детям, гулять с собаками, закупать продукты, потому что мы что-то там достигаем. Мы начинаем окружать себя еще большим количеством сервисов, которые выполняют бедные люди. Эта работа не приносит им ни денег, ни гарантий, они не могут подняться на следующую ступеньку социальной лестницы. Вся сфера заботы оказывается неустойчивой. А потом, бах, случается всемирный карантин.

Эта неустойчивость приводит к тому, что медсестры по всему миру просто стали увольняться из больниц. Потому что их зарплаты не сопоставимы с теми рисками, которым они подвергают себя и своих близких, работая в инфекционных отделениях. «Если я заболею, кто будет кормить мою семью, кто ухаживать за детьми?» Это самый распространенный аргумент при увольнении. И нам нечем на него ответить. В конце марта 2020 из инфекционной больницы в Ростовской области уволился весь медперсонал. Причина: отсутствие адекватных средств защиты и маленькие деньги. Доплата за дежурство в ночную смену для медсестры сегодня в городке Каменске составляет 70 рублей, говорится в заявлении медиков.

В условиях коронавируса мы, однако, именно от медиков продолжаем ждать самоотверженности и героизма. А еще мы хотим, чтобы работали супермаркеты, а наши улицы и дома хорошо убирали. Каждый день мы ждем, что мужчины и женщины стратегических профессий, рискуя, будут добираться до работы на общественном транспорте, контактировать с огромным числом людей, чтобы заработать небольшие деньги. Все это – для удобства нашей самоизоляции и нашего здоровья.

А что бывает, когда эти люди возвращаются домой? Скорее всего там у них начинается еще одна смена, связанная с заботой – о детях, о родителях, о доме и так далее. Сколько психоэмоционального капитала у них должно остаться после всего?

Кстати, о самоизоляции. Когда мэры российских городов предлагали нам самоизолироваться и позаботится о себе самим, они не понимали, что людям придется не только работать удаленно, но и постоянно работать для семьи и дома: следить за порядком, за детьми, другими словами – заботиться нон-стоп.

Неоплачиваемый домашний труд – тоже задача, которую должна решить экономика заботы. Семейный карантин очень быстро проблематизировал эту тему.

Но как решать все эти проблемы? Как создать устойчивую сферу заботы, без которой мы просто не прорвемся через этот кризис?

Прежде всего нужно вернуть заботе экономическую ценность. Вычислить и осознать, насколько профессии сферы заботы влияют на реальную экономику. И начинать в нее по-настоящему инвестировать. До сегодняшнего дня вся эта сфера была исключена из большой экономики. Потому что на первый взгляд она противоречила общим экономическим принципам эффективности. «Ну зачем мне думать, есть ли у курьера моего сервиса маски и антисептик, и сколько времени у него остается на перерыв? Я потрачу на это слишком много ресурсов, вместо этого я найму еще больше курьеров» Такой логики, кажется, придерживаются российские сервисы доставки еды, думая об увеличении прибыли. По рассказам курьеров, маски они покупают или шьют сами.

Исследование Международной конфедерации профсоюзов (ITUC) «Как и на что влияют инвестиции в сферу заботы» показало удивительные результаты: устойчивость сферы заботы ведет к сокращению разрыва в оплате труда между мужчинами и женщинами, которых в сфере заботы большинство. Это в свою очередь положительно влияет на борьбу с общим неравенством. Доходы домохозяйств растут, увеличивается покупательская способность и экономический спрос. Углубленное моделирование воздействия инвестиций (в эквиваленте 2% ВВП) в сферу заботы (образования, здравоохранения и социальную защиту) показало увеличение общей занятости на 2,4–2,1%. То есть устойчивые инвестиции в заботу не только жизненно важны для общества, но и являются незаменимым двигателем экономического роста.

Мы должны понять, как прийти через «заботу» к экономическому понятию, которое не снижает значимость невидимого и низкооплачиваемого труда, и в котором задача не сводилась бы только к максимизации прибыли.

А еще нам нужна структура оплаты труда, которая поощряет стратегически важные для социального комфорта общества рабочие места. Должны быть созданы социальные гарантии для таких профессий. Ведь сегодня многие из людей в сфере заботы трудятся по коротким контрактам, у них просто нет элементарных расширенных медицинских страховок или накоплений для ипотечного кредита.

При этом, кажется, уже сегодня нам нужно в двадцать раз больше таких людей. Я имею в виду прежде всего сиделок, медсестер и уборщиц, курьеров.

Базовый безусловный доход может оказаться той самой социальной гарантией для людей, занятых в сфере заботы. Да и не только для них.

И слева, и справа

«Жираф рождается жирафом и жирафом умирает. Что не скажешь о человеке. Общество порой лишает его основополагающих прав, людям приходится умирать в нечеловеческих условиях» – с этих слов начал как-то свое выступление немецкий миллиардер, основатель сети промтоваров DM, ярый сторонник базового безусловного дохода Гоетц Вернер. Вот уже 20 лет он лоббирует эту идею. Из них около шести лет финансирует эксперимент по раздаче базового безусловного дохода в Германии. А в 2006 году в немецком парламенте даже стали серьезно готовить доклад о возможности такого дохода в немецкой экономике, основываясь на модели, которую предлагал Вернер.

Эта модель проста: нужно отказаться от громоздкого бюрократического аппарата и старой модели социального государства (отменить все привычные социальные налоги, которые вычитаются из доходов граждан, а также пособия по безработице, выплаты для семей с детьми и др.) Вместо этого абсолютно каждый гражданин страны с 18 лет может получать без всяких условий 1000 евро каждый месяц. Эта тысяча не облагается налогом. Если вы богатый человек, в принципе, вы можете отказаться от этой тысячи, но по крайней мере государство не облагает налогом 1000 евро из ваших ежемесячных доходов.

«На самом деле из налогов людей сильно меньше денег пойдет на обеспечивание базового дохода, потому что сейчас социальные выплаты, вся эта бюрократия стоит сильно больше, чем если бы каждый получал 1000 евро», – повторяет Вернер почти в каждом выступлении и интервью.

У Гоетца Вернера есть сторонники из молодого поколения. Так, в 2014 году 30-летний предприниматель Михаэль Вомейер основал в Берлине проект «Мой базовый доход». Проект финансируется через краундфандинговую платформу. Как только собирается 12 тыс. евро, объявляется конкурс на участие в эксперименте. А команда проекта потом описывает историю участвовавшего в этом человека. Идея та же – 1000 евро в месяц. Команда Вомейера за пять лет эксперимента пришла к нескольким наблюдениям: людей, которых раньше можно было назвать бедными, базовый доход стимулирует вкладывать деньги в обучение, отказываются от работы по найму и идти на риск в поиске лучшей работы. А тем, у кого раньше не было финансовых забот, базовый доход помогает понять, насколько напряженной была их жизнь. В течение года, пока такие люди получают базовый доход, у них снижается стресс, уходят симптомы выгорания, появляется удовлетворенность и тяга к творчеству.

В этом году команда проекта запускает уже научное исследование того, как базовый безусловный доход может влиять на жизнь людей. Они пытаются доказать, что такой доход сделает нас экологичнее, здоровее и уменьшит неравенство.

Аргументы за базовый доход в борьбе с неравенством можно услышать и у левых сторонников идеи. Профессор Лондонского университета, марксист Гай Стендинг популяризировал понятие прекариат и принимает участие во Всемирной сети базового безусловного дохода (BIEN). Он считает, что такой инструмент может спасти нас от последствий чудовищной системы коротких контактов, которые сегодня практикуют все страны мира. Рост числа работников с неполной занятостью и короткими контрактами позволяет государству скрывать уровень реальной безработицы. Людей же временная работа чаще всего ведет вниз по социальной лестнице, к более низким доходам, заставляет их жить сегодняшним днем. Еще у таких людей чаще всего нет полноценной медицинской страховки, им не оплачивают отпуска и больничные. Неравенство торжествует.

В 20 веке неравенство рассматривалось с точки зрения прибыли и затрат, – пишет Стендинг в своей книге в «Прекариат – новый опасный класс». Путем налогообложения государство получало большую часть экономической прибыли и распределяло ее в виде государственных пособий и социальных благ. Эта патерналистская модель давно провалилась, уверен Стендинг.

Более того, с конца 1980-годов все больше правительств стало выдвигать ужасные условия для получения гражданами пособий. Человеку нужно было доказать, что он «ничтожество», чтобы ему выдали пособие по безработице и другие льготы. Когда вы потратили слишком много сил, чтобы добиться от государства льгот, не хочется их терять. Но вот на горизонте замаячила работа, правда, с контрактом на 6 месяцев или год. Если вы выберете эту работу, то потеряете льготы, а через год снова останетесь ни с чем. Огромное количество людей предпочло остаться безработным на льготах.

Гай Стендинг вводит понятия «право финансовой безопасности» и утверждает, что такое право должно быть прописано в конституциях стран наряду с другими гражданскими правами.

Модель Стендинга в отличие от вернеровской рассматривает получателей широко: каждый человек – взрослый и ребенок, законно проживающий в стране (в том числе трудовой мигрант), получает базовую денежную помощь, например, на специальную платежную карту. При этом социальное государство не отменяется. Те группы (как люди с инвалидностью), которым нужно для жизни больше, чем базовый минимум, могут претендовать на надбавки. Доход должен быть без условий, его нельзя отменить, если вы продолжаете проживать в стране. Так, например, если человек совершил преступление, он не может лишиться базовой гарантии финансовой безопасности. Важно, что речь идет именно о деньгах, которые человек может тратить по своему усмотрению, а не о льготах или талонах на продовольствие и другие заранее определенные государством нужды. Эти базовые деньги обеспечивают человеку экономическую безопасность, основу, при которой он может сам выбрать, как жить дальше и как развивать себя. Бедность лишает людей такой возможности. Возможно, эксперимент в Финляндии провалился именно потому, что сумма базового дохода не соответствовала уровню жизни в стране и не обеспечивала условия для финансовой безопасности. Так что расчет величины такого дохода – отдельная важная тема.

Человек будет получать базовый доход вне зависимости от того, много ли он зарабатывает или мало, вне зависимости от семейного статуса. И эта часть не облагается налогами. Стендинг выступает за повышение налога на высокие доходы с определенной суммы.

Когда Стендинг говорит об универсальной экономической защищенности каждого, то предлагает уйти от принципа «жалости», которая схожа с снисхождением. Обычно те, у кого много средств, считают, что их налоги идут на обеспечивание слабых и бездельников. При этом они забывают, что часть их состояния стала возможной, потому что у них было наследство (кусок земли или другое имущество). Это позволило им удачнее стартовать, чем тем, у кого такого наследства нет. Мы можем смотреть на безусловный доход как на дивиденды от старших предшественников. От жалости нужно перейти к понятию социальной солидарности.

Но к этой солидарности мы должны быть готовы. И вот тут можно вернуться в сегодняшний день и предположить, что кризисные условия, в которые загнал нас коронавирус, как раз способствуют этой социальной солидарности.

Вы заметили, какие удивительные вещи случились с нами? Мы стали вдруг постоянно использовать местоимение «мы», осознавать себя частью некой общей системы, частью, от которой много чего зависит. «Мы останемся дома», «Мы поддержим соседскую кофейню»… любимый бар, тренеров из фитнес-центра, пожилых соседей, медсестер и врачей. Гоетц Вернер сказал бы нам, что мы просто осознали, что зависим друг от друга. Каждый предпринимает в этом обществе что-то, что влияет на жизнь другого. А значит, каждый заслуживает одинаковых прав, в том числе права на финансовую безопасность. Мы осознали с вами важный принцип экономики заботы: общество – это часть экономики. Каждый из нас влияет своими действиями на экономические процессы. Экономике мы необходимы. Обществу же необходима наша солидарность с его разными слоями.

Чтобы принять идею базового безусловного дохода и серьезно заняться экономикой заботы, нужно всего лишь изменить отношение к нашему сосуществованию. Пандемия коронавируса во многом этому способствует. Никакие кредиты от государства не заменят нашей солидарности с малым и средним бизнесом, с рабочими мигрантами, врачами и медсестрами.

Если мы будем жить в государстве, где все получают базовый безусловный доход, мы, возможно, изменим свое отношение (часто негативное) к налогообложению. Когда мы будем говорить «Платить налоги», мы будем запускать не негативный фрейм «платить значит отдавать», а видеть в этом что-то вроде вклада и содействия каждой и каждому.

А еще медсестры не станут увольняться из больниц. Они будут работать медсестрами не потому, что не смогли стать врачами или из-за безденежья, а потому что они любят это дело, надежно защищены финансово и их работа высоко ценится в обществе и хорошо оплачивается.

Базовый безусловный доход – не единственный инструмент экономики заботы. Еще есть социальные инвестиции, финансовые кооперативы с общественными целями. Но о них, скорее всего, придет время говорить, когда мы переживем пандемию.