kremlin.ru
Минувшая неделя была ознаменована спешным демонтажом карантинных мер по всей стране. В Москве мэр Сергей Собянин посчитал уместным поздравить горожан с «очередной победой» (предварительно напомнив, что эпидемия продолжается). В Петербурге с его «более ровным, образованным и квалифицированным составом населения», можно посещать храмы, кладбища, а с сегодняшнего дня – парикмахерские и бани, но еще не крупные торговые центры, как в столице. Жителям Свердловской области младше 65 отныне разрешено гулять, а в Татарстане – делать это без масок и перчаток. В Саратовской области больше нет запрета на прогулки по набережным, но только не в парках и скверах, а в Ростовской – можно и в парках, многие из которых, правда, все равно закрыты.
На правительственном «стопкоронавирус.рф» к концу недели появилась карта выхода из самоизоляции, из которой видно: в подавляющем большинстве регионы отвечают критериям готовности к снятию ограничений. При этом все эти рекомендации – производная от статистики, вопросы к которой, как показала неделя, настойчиво продолжают звучать.
По официальным данным, страна демонстрирует устойчивое плато, хотя и при все еще большом количестве новых кейсов – около 9 тысяч в сутки. Гипотеза о инактивации вируса в условиях летней жары не подтверждается, признал на неделе министр здравоохранения Михаил Мурашко (в марте чиновник говорил прямо противоположное). В субботу Росстат обнародовал апрельскую статистику количества смертей от коронавируса, которая оказались в 1,4 выше, чем у оперативного штаба – даже при том, что жители ряда регионов, как пояснили в статведомстве, «не в полной мере обеспечили регистрацию фактов рождения и смерти в системе ЕГР ЗАГС». Несогласованность присутствует и в данных, прозвучавших в субботу от Татьяны Голиковой (1660 против 1145, предоставленных оперштабом). Но даже если принять к сведению оговорку вице-премьера о разных методиках подсчета, летальность 1,6%-2,6% продолжает повергать иностранных экспертов в недоумение.
В России на каждую тысячу инфицированных умирает 13 человек. В то время как в Австралии – 14, Израиле – 16, Чили – 19, ЮАР – 22, Турции – 27, Индии – 29, Германии – 47, Японии – 53, США – 55, Китае – 56, Греции – 59, Швейцарии – 62, Канаде – 82, Великобритании – 142, Италии – 145, Бельгии – 163, Франции – 187. В среднем по миру – 55 смертей на 1000 зараженных.
При этом показатели России ближе к статистике постсоветских стран, которую упоминал телеведущий и глава информцентра по мониторингу ситуации с коронавирусом Владимир Мясников в подтверждении тезиса о недооцененном наследии медицины СССР:
В Узбекистане – 4, Казахстане – 5, Белоруссии – 6, Таджикистане – 10, Азербайджане – 12, Киргизии – 12, Армении – 16, Грузии – 16, Латвии – 26, Украине – 29, Эстонии – 35, Молдавии − 35, Литве – 42 (по Туркмении даных нет: само слово «коронавирус» там под строжайшим запретом, и власть пресекает любое распространение информации на эту тему). В среднем по 13 бывшим республикам СССР (исключая РФ и Туркменистан) – 19 смертей на 1000 зараженных.
Ясно, что некоторые страны, как, в частности, та же Бельгия, включает в ковидную статистику даже случаи, где имелось просто подозрение на заражение коронавирусом. В РФ же велика вероятность, что пациент даже с положительным тестом умрет от какого-либо другого заболевания и тем самым не будет учтен: в апреле на 1660 официально умерших от коронавируса приходится 1052 инфицированных, скончавшихся по другим причинам.
Также тяжело отрицать, что в статистике летальности неизбежны серьезные погрешности. Эксперты говорят о «серой зоне» при установлении причин смерти: связь между инфекцией и летальным исходом не всегда очевидна, что ведет к искажениям статистики в разных странах – когда сознательным, а когда нет. В Великобритании, например, независимые расчеты прессы регулярно рисуют более удручающую картину, чем сводки минздрава. Но и с учетом всего сказанного, успехи РФ в борьбе с COVID-19 нелегко объяснить.
В последние недели российские власти яростно сражались с международными медиа, предположивших существенное занижение данных. Но на неделе к скептикам неожиданно присоединился директор программы ВОЗ по чрезвычайным ситуациям в области здравоохранения Майкл Райан. На брифинге в Женеве он признался, что не понимает «необычной» российской статистики – соотношения числа кейсов (520 тысяч, третье место в мире, согласно данным Университета Джонса Хопкинса) и непропорционального количества смертей (6 948, 13-е место в мире).
«Безусловно, необычно, что количество смертей в отношении к подтвержденным больным столь низкое. <…> Будет важно, чтобы Россия оценила то, как проводится сертификация на смерть от COVID-19, чтобы быть уверенным, что это делается аккуратно и должным образом»
Прозрачный намек на возможные подтасовки поспешила представить частным мнением чиновника официальный представитель ВОЗ в России Мелита Вуйнович – не в пример более искушенная в делах постсоветского пространства гражданка дружественной Сербии (кстати, просившей российской помощи в разгар эпидемии и, разумеется, получившей ее).
Официальный представителем ВОЗ в России Мелита Вуйнович / coronavirus-monitoring.ru
Но сомнений от этого меньше не стало. Когда на протяжении многих лет тебя подозревают во лжи международные организации, иностранные правительства и пресса, эффект решительного отрицания неизбежно притупляется. И это мы еще не говорим о кризисе доверия внутри страны. Напомним, что каких-то полгода назад бывший глава российского правительства Дмитрий Медведев демонстративно распекал руководителей регионов за масштабную фальсификацию в медицине – вероятнее всего не подозревая, какую остроту в скором времени приобретет эта проблема.
«По поводу цифр по смертности. Мы же понимаем, что происходило – скрывали просто цифры. Об этом и губернаторы говорили, показатели в этом случае менялись только потому, что другие причины смертности указывали – добровольно в прямом смысле этого слова. Подгоняли под нормативные акты, которые действовали, чтобы не прилетело по голове. <…> Вот этого быть не должно, вранье это необходимо прекращать. Если в дальнейшем кто-то будет пойман на манипуляции статистикой, последствия будут весьма и весьма неприятные»
Поэтому когда, например, на вопрос журналиста CNN пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отвечает вопросом – «А вы когда-нибудь задумывались над тем, что система здравоохранения в России оказалась просто более эффективной?» – не испытываешь ничего, кроме замешательства и неловкости.
103-е место по критерию «здоровье» РФ заняла во всемирном рейтинге британского фонда Legatum за прошлый год.
97-е место у российского здравоохранения в прошлогоднем рейтинге глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума.
95-е место РФ получила в прошлогоднем глобальном рейтинге здоровья населения, составленном Bloomberg на основе данных ВОЗ.
А вот еще немногого данных. По уровню расходов на здравоохранение (в % от ВВП) РФ не входит даже в первую сотню государств мира. ВОЗ сопоставила темпы увеличения таких затрат с ростом подушевого ВВП сорока двух развивающихся стран за период 2000–2017 гг: первый показатель уверенно превышает второй у основной массы списка, но не у России. На неделе глава Счетной палаты Алексей Кудрин, анонсируя выход отчета, подтверждающего бедственное положение национальной медицины, с уверенностью заявил: «Медицина существенно недофинансирована даже по действующим нормативам, она требует и серьезной перестройки». Но если она, тем не менее, так успешно справляется с эпидемией, перед которой пасует Запад, нужно ли вообще тратить на нее деньги? Есть ведь проекты и поважнее. В свежих Хрониках госкапитализма:
