Александр Петриков специально для «Кашина»

⤢

Во времена позднего сталинизма главные художественные фильмы о Сталине снимал грузинский режиссер Михаил Чиаурели. Это был друг Лаврентия Берии, хедлайнер Тифлисской киностудии того периода, когда Берия стоял во главе Грузии. Возглавив НКВД и переехав в Москву, Берия забрал с собой и любимого режиссера, оказал ему протекцию, и дух тифлисского провинциального балагана (который переживет и Сталина – в 1956 году, когда грузины будут протестовать против решений ХХ съезда, во главе антихрущевских демонстраций пойдут актеры, загримированные под Сталина и Ленина; ну как это еще назвать – балаган и есть) заполнит павильоны «Мосфильма». «Клятва», «Падение Берлина», «Незабываемый 1919-й» – наивный, как картины Пиросмани, кинолубок Чиаурели навсегда определит облик позднесталинского кино – глупого, сладкого, как чурчхела, каждым кадром вызывающего неловкость даже у лояльных Сталину зрителей.

Свой первый «сталинский» фильм Чиаурели снял еще в Тифлисе – «Великое зарево», картина об октябре 1917 года, посвященная 20-летию большевистского переворота. Десятью годами ранее к предыдущему революционному юбилею кино снимал, как известно, Сергей Эйзенштейн, ну и разница между двумя юбилейными фильмами понятна – шедевр мирового киноавангарда 1927 года и провинциальный лубок 1937-го. А теперь давайте представим, что Чиаурели в 1937 году пришло в голову вставить в свой фильм кусочки эйзенштейновского шедевра. Получилось бы, по крайней мере, интересное постмодернистское высказывание не столько о 1917 годе, сколько о деградации советского кино в условиях диктатуры. В СССР конца тридцатых такое, понятно, было невозможно. То ли дело сейчас, когда вся официальная духовность уже много лет безраздельно находится в руках постмодернистов-любителей начиная, по крайней мере, с покойного Лесина.

В 2000 году Михаил Лесин для съемок агитационного предвыборного кино про молодого и.о. президента России нанял самого на тот момент модного и прогрессивного кинодокументалиста Виталия Манского. Манский снял о Путине два фильма для ВГТРК, первый показали накануне выборов, второй – к первой их годовщине. Неуверенный в себе нехаризматичный молодой Путин оказался героем самой эстетской документалки, которую годы спустя Манский, сам тот еще постмодернист, перемонтирует уже в антипутинское кино, разбавив рекламные съемки Путина своим собственным хоум-видео, в котором жена и дочка режиссера новогодним вечером 31 декабря 1999 года будут рассуждать о том, что на Россию надвигается диктатура Путина.

А дальше уже пост-пост: «Мне тогда было 18 лет, – говорит за кадром, вспоминая те же дни, репортер нынешней ВГТРК Павел Зарубин, – это было мое первое в жизни голосование, и я голосовал не за Путина». Юный Зарубин работал тогда на независимом телеканале в Екатеринбурге, и, как он вспоминает теперь, снимая репортажи о бастующих учителях и замерзающих городах, он те жесткие меры, которые обещал тогда Путин, по неопытности воспринимал как наступление на гражданские свободы – говоря об этом за кадром, нынешний Зарубин еле заметно хихикает, имея в виду, что за двадцать лет он смог убедиться в своей юношеской неправоте – теперь-то он, очевидно, прав: мы видим его волнующимся год или два назад у дверей кремлевского кабинета Путина в ожидании первого эксклюзивного интервью. Первого, но не последнего – о том, что с тех пор у Путина он взял ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ МНОГО ЭКСКЛЮЗИВНЫХ ИНТЕРВЬЮ, Павел Зарубин теперь снял целый фильм.