Светлана Изамбаева. Фото: из личного архива
В рамках международного проекта Центра Вознесенского «Одной крови» Republic побеседовал с ВИЧ-положительным психологом и активисткой Светланой Изамбаевой о стигматизации, проблемах усыновления и получения опеки над детьми, а также о схожих чертах коронавирусной пандемии и эпидемии ВИЧ/СПИД в России.
— В вашем профиле в Instagram написано: «Первая женщина, открыто живущая с ВИЧ». Как вы решились признаться?
— О том, что у меня ВИЧ, я узнала в 2002 году, а открыто говорить об этом начала в 2005-м. Меня мотивировало то, что есть ВИЧ-положительные люди — на тот момент это в основном были мужчины — которые открыто ходили в школы, рассказывали о ВИЧ-инфекции, про презервативы, про свои истории. Познакомившись с ними на форуме для людей, живущих с ВИЧ, я вдохновилась и, приехав домой, начала давать интервью СМИ — сначала с закрытым лицом и измененным именем. Но после одной журнальной публикации меня все-таки узнали в моем селе, пошли разговоры, и я поняла, что нет смысла скрываться. Наоборот, нужно идти вперед, смело говорить об этом. Близким людям я уже сама к тому времени рассказала, что у меня ВИЧ. И когда мне предложили поучаствовать в шоу «Пусть говорят» Андрея Малахова, осмелилась согласиться.
Это был 2005 год, тогда многим, и мне в том числе, казалось, что ВИЧ-инфекция — это кошмар-кошмар. Еще не было фильма Дудя, например. Все считали, что это касается только уязвимых групп — наркозависимых и тех, кто занимается сексом за деньги. А тех, кто живет обычной жизнью и просто занимается сексом по любви, это как бы и не касается. Я поняла, что если я сама не буду говорить с людьми, они будут думать об этом по-своему — со всеми этими стереотипами.
Если честно, я не то чтобы была совсем первая. До меня уже была Саша Волгина, которая выиграла конкурс MTV «Живи» и говорила об этом, но не так публично, в том числе с телеэкрана, как это делала я. Многие говорили о своей болезни внутри сообщества ВИЧ-инфицированных. А я только пришла в активизм практически и сразу начала говорить об этом громко.
— Какова была реакция людей?
— Когда я открылась, конечно, для многих это был шок. Некоторые клиенты — даже медработники — говорили: «Как же так, ты всю нашу семью обслуживаешь, ты же могла нас заразить».
