Питер Брейгель Старший. Притча о слепых.

Питер Брейгель Старший. Притча о слепых.

Программный текст лидера «Яблока» Григория Явлинского (давайте называть вещи и людей своими именами), которым он порадовал прогрессивную общественность несколько дней назад, уже разобран по косточкам армией аналитиков и комментаторов. Косточки все эти тщательно перемыты, пронумерованы и разложены аккуратными рядами. И все же парочку из них (например, тазовую и берцовую), я позволю себе из этого гробика вытащить и еще раз под микроскопом изучить. Представляется мне, что некоторые важные вещи мы с вами все же проглядели.

Следующий абзац будет содержать констатацию вполне тривиальных тезисов, и вы даже можете его пропустить, но мне он совершенно необходим.

Немного вранья, чуть-чуть клеветы

Итак, все адекватные комментаторы сходятся на том, что адресат у этого послания один – там прямо на конверте написано: «Москва, Кремль, Путину». Доказательства абсолютно неопровержимые – Григорий Алексеевич не останавливается на критике политической позиции и политической же практики Алексея Навального, а опускается до прямой клеветы и очевидной лжи. Например, когда он пишет, что на прошедших митингах все лозунги касались исключительно Навального, это – ложь, а когда говорит о призывах, звучавших из штабов лидера российской оппозиции, адресованных к несовершеннолетним, это – клевета. Ну, и отдельно нельзя не вспомнить про «странное шоу с отравлением». Когда такое словосочетание применительно к покушению на жизнь Навального звучит из уст разного рода кремлевцев, привычно впадаешь в ярость. Когда его решился употребить человек масштаба, калибра и репутации Явлинского, цепенеешь в изумлении. Другими словами, Григорий Алексеевич в этом тексте использовал весь набор пропагандистских клише и штампов, используемых властью в последние дни и недели для очернения и шельмования ее главного оппонента. Ни о чем не забыл, ни одного пунктика не пропустил. Как будто, когда он писал этот текст, у него перед глазами лежала памятка со всеми претензиями, которые необходимо предъявить Навальному. Так зачем же Григорий Алексеевич принял такой страшный позор на свою уже немолодую голову? В чем был смысл этого репутационного суицида?