Онищенко против преступных кредитов. А что банкиры?

Существует много разных исследований, имеющих разную базу. На них нельзя полагаться, потому что они не учитывают как минимум число тех, кто вообще не имеет кредитов. Многие заемщики естественным образом берут несколько кредитов, и в этом нет ничего плохого. Очень часто у заемщиков есть ипотечный кредит, зарплатная кредитная карточка и иногда овердрафт по ней, а также автомобильный кредит. Это абсолютно нормальный платежеспособный клиент, но из этой логики получается, что кредитов у него много. Как правило, у ипотечного заемщика есть еще пара кредитных продуктов. Само по себе количество кредитов тоже ни о чем не говорит. Основной проблемой является соотношение платежа по кредиту и месячного чистого дохода заемщика (за вычетом налогов). Вот это для банка главное – доля в месячных доходах после взимания налога, которую гражданин направляет на погашение кредита.

Что мы видим? Первое – продолжение достаточно бурного роста рынка кредитования. Если мы возьмем середину этого года в сравнении с серединой прошлого, то 32–33% – это очень высокий рост. Особенно бурно он продолжается в ипотеке – на 60%. Ипотека составляет порядка 35% общего кредитного портфеля физлиц. Это очень весомая доля, и там мы не замечаем никаких признаков ухудшения платежной дисциплины. Нет ухудшения и в сегменте автокредитования, а это еще где-то 7% всего российского рынка. Поэтому когда мы говорим об увеличении просрочки, которое действительно происходит, надо уточнить, что оно сосредоточено четко в двух продуктах. Во-первых, потребительские кредиты и кредитные карты, а во-вторых, это люди с доходом ниже среднего или средним доходом в регионах, часть из которых попала в кредитную зависимость и де-факто с помощью следующего кредита рефинансирует свою задолженность. Бывает наркозависимость, а тут долговая зависимость. Объемы этой просрочки растут как в абсолютном, так и в относительном выражении. Причем быстрее всего они растут именно у банков-монолайнеров, выдающих карты и потребкредиты массовому сегменту – это «Хоум Кредит», «Русский стандарт», «Ренессанс кредит», «Восточный», Московский кредитный банк. Я об этом с уверенностью говорю, потому что у них доля просрочки в портфеле достигла уровня начала 2012 года. Это уже 8% от общего кредитного портфеля. У некоторых банков – 11–12%. У нас только по рознице (без малого бизнеса) – 4,6–4,8%. Поэтому проблема сосредоточена в определенном сегменте рынка и в определенной категории клиентов.

Кредитные карты составляют порядка 6% портфеля, а беззалоговые – еще 45–50%, но среди них есть и «здоровые» заемщики.

Мы продали коллекторам в этом году 4,5 млрд рублей основного долга, если с пенями и штрафами, то это приближается уже к 6 млрд рублей. И еще 5–6 млрд до конца года продадим коллекторам, но для нас это постоянная деятельность – мы регулярно продаем портфели, с которым поработали наши сборщики и юристы. Так же поступает весь рынок – я думаю, в этом году продажи коллекторам будут на 30–40% больше, чем в прошлом. Если бы коллекторы не справлялись со сбором просрочки, они бы не покупали новые долги.

Масштаб проблемы – миллионы людей. Но он управляемый, я бы так сказал. Наши оценки середины прошлого года – закредитованными являются 4,5–5 млн заемщиков в России. Но здесь ключевым фактором становится уровень безработицы: платежная дисциплина ухудшается, когда (и в тех городах, где) происходит ее рост. Пока безработица, несмотря на то, что в июне был очень негативный сигнал, находится на уровне, не угрожающем в целом платежной дисциплине.

Мы в своих прогнозах рассчитываем, что резкого ухудшения ситуации не будет. Постепенно, со снижением спроса на кредиты, с ужесточением политики Центрального банка, который увеличивает резервирование под беззалоговые кредиты, с новыми требованиями к капиталу банков, работающих с массовыми сегментами, произойдет замедление кредитования именно в этих сегментах рынка. И никаких кризисных явлений мы не увидим.

Я думаю, Центральный банк сделал уже достаточно шагов, – я имею в виду требования по капиталу, дополнительное резервирование именно беззалоговых займов, дополнительные резервы под кредиты со ставкой 20%+, которые являются более рыночными, чем обсуждаемое ограничение на размер беззалогового кредита или долю дохода, который заемщик направляет на погашение кредита. Вот всеми этими мерами ЦБ естественным образом замедлил рост кредитов. Сами банки качественнее отбирают заемщиков, увидев свою просрочку. Произойдет просто замедление роста. Да, проблема останется – на уровне 4–5 млн человек, если не будет резкого ухудшения экономической ситуации. Я его не прогнозирую.

Что касается нижней границы задолженности, после которой должна начинаться процедура банкротства физлица, то, на мой взгляд, она может лежать в пределах 300–500 тысяч рублей – в зависимости от региона, иначе издержки на судебный процесс будут больше суммы долга. Сейчас наш банк не начинает судебный процесс, если долг меньше 200–300 тысяч рублей.

Роман Авдеев, член наблюдательного совета Московского кредитного банка

Вижу ли я признаки кредитного дефолта? Я бы разделил ответ на этот вопрос на две части – корпоративный и розничный блок. Экономика замедляется, как следствие, снижается деловая активность, и это, безусловно, ведет к увеличению рисков корпоративного кредитования. Наиболее чувствительными к таким сценарным изменениям становятся представители малого и среднего бизнеса. Но говорить о том, что снижение деловой активности, а также увеличение рисков кредитования приведет к череде дефолтов, не стоит.

Безусловно, падение экономики в рецессию окажет негативное влияние на качество кредитного портфеля банковской системы, но даже при этом условии говорить о ее обрушении преждевременно.

На мой взгляд, сейчас мы входим в новый этап функционирования рынка. После 2008 года ряд монобанков, занимавшихся исключительно розничным кредитованием, демонстрировал сумасшедший рост. Раньше наблюдалось «оголтелое» кредитование: брали там, где проще и быстрее, на ставки никто не смотрел. Такая модель, где покрытие рисков проходило за счет увеличения ставки, уже исчерпана, как мне представляется. Сейчас, когда наше население стало грамотнее экономически, а рынок – более зрелым, обращения к банкам, которые предоставляют высокие ставки по кредитам, снижаются, и, как следствие, ухудшается качество их кредитного портфеля. Теперь ключевую роль на рынке кредитования начинает играть ставка и сервис.

Если говорить о розничном блоке кредитования, то его потенциал пока не исчерпан, но негативные тенденции, которые есть в экономике, безусловно, на нем будут сказываться.

Я считаю, что в настоящее время объемы просроченной задолженности не столь серьезны, хотя тенденция роста есть. Даже несмотря на это, в ближайшей перспективе ее объемы не достигнут критического значения. Несомненно, этот вопрос отслеживают: у кого-то объем может становиться меньше или больше, но это зависит исключительно от модели управления.

Основная задача коллекторов заключается не в сборе просрочки, а в ведении успешного бизнеса. И с этой ролью они отлично справляются. Рост их бизнеса зависит не только от увеличения объемов просроченной задолженности в банках, но и от развития рынка потребительского кредитования. Конечно, если кризис наступит, для коллекторов это будет счастьем.

Для российской экономики на сегодняшний день я не вижу существенной опасности. Безусловно, существует критический объем долгов, который может привести к кризису всей банковской системы. Мы это видели на примере ипотечного кризиса в США. Но не совсем верным будет утверждение, что только рост плохих долгов может привести к кризису всей банковской системы, куда большее влияние на нее оказывает падение темпов экономического роста. Если генералы готовятся к прошедшей войне, то финансисты – к прошедшему кризису, но каждый последующий идет по совершенно новому сценарию, и из них нет какого-то универсального выхода.

Банк России пытается упорядочить и усовершенствовать систему выдачи кредитов, при которой банки не брали бы на себя лишних рисков. Я считаю, что в этом направлении он действует профессионально, последовательно и целенаправленно, и эффект этой планомерной работы ощутим. 

Опасения ЦБ вполне оправданны, однако мы считаем, что регулирование норм резервирования является более адекватным способом решить проблему аккумуляции рисков в сегменте розничного кредитования.

Мы разделяем опасения ЦБ по поводу накопления рисков в указанном сегменте. Ранее мы уже говорили о том, что склонность населения к привлечению неипотечного долга, который уже составляет 10% ВВП и находится на высоком уровне по мировым стандартам, предполагает сильное финансовое давление на население. Исследование «Связного банка» показало, что за последние пять лет доля розничных заемщиков, обслуживающих одновременно пять и более кредитов, увеличилась с 6% до 19%. Это говорит в пользу нашего мнения, что текущий уровень долга домохозяйств предполагает использование новых ссуд на покрытие процентов по ранее привлеченным. Что, во-первых, свидетельствует о том, что розничное кредитование не оказывает значительной поддержки потреблению, а во-вторых, является плохим знаком с точки зрения качества кредитного портфеля. В этом смысле намерение ЦБ ограничить максимальные процентные ставки по потребительским кредитам представляет собой способ заставить банки избежать скопления в их кредитных портфелях заемщиков с высоким уровнем риска. Однако это противоречит недавнему заявлению ЦБ об использовании неадминистративных способов воздействия на процентные ставки и может быть воспринято как неблагоприятная мера, учитывая введение плавающих ставок по инструментам рефинансирования ЦБ. Мы считаем, что повышение норм резервирования по краткосрочным потребительским кредитам – более адекватный и вместе с тем рыночный способ решения этой проблемы.