Фото: REUTERS
Свой предыдущий пост «Мягкий Путин» я закончил примерно таким размышлением: мягкость, конечно, хороша для демократизации при наличии ответственных элит, но безответственные элиты могут, как бывало и раньше, разнести Россию в щепки. Естественно, подобная мысль приходит в голову не только мне одному, а потому на развилках будущего возможен вариант промежуточный: более жесткий, чем «Мягкий Путин», но более мягкий, чем «Жесткий Путин». «Коллективный Путин» – это вариант формирования реальной партии власти. Можно выделить два условия, которые будут отличать эту ситуацию как от нынешнего варианта «Жесткий Путин», так и от гипотетического «Мягкого Путина». С одной стороны, режим прекращает быть персоналистским, и власть реально передается в руки партии. Именно партия (ну, скажем мягче, партийная элита) определяет, кто станет преемником нынешнего президента. Крайне циничные варианты типа рокировок внутри тандема перестают работать. Более того, не исключен вариант изменения конституции и перехода к парламентской республике, при которой страной будет руководить глава партии в качестве премьер-министра, а члены кабинета будут подбираться из числа ведущих партийцев, а не из числа лиц, продемонстрировавших личную преданность хозяину. С другой стороны, партия власти в данном варианте отнюдь не стремится к демократизации общества. Она использует все возможные сурковско-чуровско-добродеевские методы для монополизации своего господствующего положения. Любая оппозиция маргинализируется. Если сегодня практически все зарегистрированные партии являются вторыми, третьими, четвертыми ногами, растущими из кремлевской администрации, или, по крайней мере, костылями, на которые Сурков пытается опираться при слабости природных конечностей, то вариант «Коллективный Путин» втягивает «блудных детей» внутрь партии власти и дает им права на фракционную деятельность. Проще говоря, идея варианта «Коллективный Путин» состоит в том, чтобы создать условный аналог цензовой демократии для общества, в котором ввести реальные имущественные, образовательные и гендерные цензы уже не возможно. Напомню, что практически вся Европа на протяжении XIX – начала ХХ веков шла к нынешней демократии через цензовые механизмы. Они предоставляли право на голосование сравнительно ответственным слоям общества, которым было что терять кроме своих цепей. И лишь в той мере, в какой бесправное большинство боролось за свое место в демократическом процессе (лучший пример – чартистское движение в Англии), оно получало доступ к избирательным урнам. При варианте «Коллективный Путин» борьба элит находится под относительным контролем, но все же именно они, а не левая нога диктатора, определяют правила игры. Мне, честно говоря, еще лет 10 назад казалось, что такого рода вариант развития страны является наиболее приемлемым для тех сил, которые осели в Кремле, поскольку они, с одной стороны, вменяемы, с другой же – недемократичны. Однако реальность оказалась иной. Режим остался персоналистским. А доминирующая в парламенте партия, которую принято называть партией власти, является просто наиболее сильным лоббистом. Однако, наряду с ней есть и масса прочих лоббистов, действующих в форме парламентских партий, олигархических группировок или же просто лиц, «особо приближенных к императору» (а также приближенных к приближенным). Перефразируя слегка известное выражение, можно сказать, что в России сегодня кормится огромная «партия жириков и воров». Но она, естественно, не является партией власти. Трудно сказать, почему Путин не остановился в свое время на реализации варианта «Коллективный Путин». То ли он слишком любит персональную власть, то ли считает наши элиты запредельно безответственными и жадными. А, может быть, он уже мнит себя избранником Бога (на что как-то раз намекал Сурков) и считает неэффективным любой вариант, при котором у Господа будет в России иной наместник. Время от времени кажется, что Путин вот-вот решится на радикальную перестройку политической системы. К примеру, странная идея «Народного фронта», всплывшая вдруг перед выборами, а затем фактически похороненная, могла интерпретироваться в качестве попытки реализации варианта «Коллективный Путин». «Фронт» мог бы втянуть в себя и перемолоть те элиты, которым хозяин готов доверить участие в управлении. Однако, на данный момент нет никаких реальных признаков считать, что ОНФ действительно будет использован для этой цели. Несколько крупных стран мира переходило к демократии через вариант, при котором у власти на протяжении десятилетий оставалась одна и та же политическая сила (иногда в рамках коалиций). В этом списке и Италия, и Япония, и Мексика. С позиций здравого смысла и нам следовало бы войти в этот список. Но, думается, при Путине вероятность такого поворота уже не слишком велика. Лидер входит в тот возраст, когда взгляды практически не меняются.
