Чикагская товарная биржа на российской почве. Это миф?

Когда процесс переговоров о слиянии бирж был в самом разгаре, представители поглощающей стороны (ММВБ) опасались, что владельцы РТС, продав площадку, создадут новую, конкурирующую. И повод был. Опасения усилились, когда выяснилось, что некоммерческое партнерство РТС, продавшее одноименную биржу, оставило себе ключевые активы – программное обеспечение и канал, через который подключались клиенты. В результате тяжелых переговоров ММВБ удалось добиться включения активов в периметр сделки, но опасения не развеялись до сих пор, даже несмотря на подписанное обязательство не создавать конкурирующую организацию в течение трех лет. Как выясняется сейчас, эти страхи не были полностью беспочвенными. Председатель НП РТС Анатолий Гавриленко, который утверждает, что не подписывал никаких бумаг, запрещающих создавать новую биржу, затеял новый биржевой проект. Он рассказал журналистам, что хочет объединить все товарные биржи под одной крышей. Биржи предполагается именно объединить, а не сливать. Предполагается, что НП РТС сможет входить в капитал уже имеющихся площадок на 20%. «Все понимают, что иметь 5–6 площадок неправильно», – говорит Гавриленко, который собирается привлечь в консорциум Санкт-Петербургскую международную товарно-сырьевую биржу, Московскую фондовую биржу, Мосэнергобиржу и Межрегиональную биржу нефтегазового комплекса. К этим существующим площадкам предполагается добавить биржу воды, которую предстоит еще создать. Последнее – личная инициатива Анатолия Гавриленко, которую он собирается предложить для рассмотрения совету директоров некоммерческого партнерства в ноябре. На первый взгляд идея объединения товарных бирж и создания на их основе заметной площадки выглядит утопией – суммарный объем торгов четырех перечисленных бирж составляет $50 млн в день. Эта и без того несравнимая с западными биржами ликвидность еще и размывается по нескольким площадкам. Для сравнения, дневной оборот торгов на Чикагской товарной бирже – около $150 млрд. Биржевого товарного рынка в России, можно сказать, не существует. Хотя, по мнению бывшего главы РТС Олега Сафронова, это неправильно – Россия является крупнейшим поставщиком нефти и сельскохозяйственной продукции, при этом цены на эти товары формируются где-то за пределами страны. Было бы правильно сделать так, чтобы они формировались внутри России, для чего единая товарная биржа вполне бы пригодилась, считает он. Однако для ее создания, по мнению Сафронова, одного желания брокерского сообщества недостаточно – необходима поддержка сверху, иными словами, политическая воля. «Желания создать единую товарную биржу в стране власти никогда не выражали», – говорит он. Впрочем, и политической воли тоже недостаточно. У Санкт-Петербургской товарно-сырьевой биржи есть все – и деньги, и политическая воля, но заметным игроком на мировом рынке нефтепродуктов она так и не стала. Поговорив с брокерами Slon выяснил, что нормальный срочный рынок в России нужен всем. Например, предправления «Финама» Владислав Кочетков считает, что для реального сектора такой инструмент был бы весьма полезен. Биржа, предлагающая так называемые поставочные фьючерсы, могла бы существенно помочь реальному сектору в хеджировании рисков. А старший вице-президент Банка «Открытие» Евгений Данкевич говорит, что рынок контрактов на пшеницу или белый сахар мог бы пользоваться большой популярностью: «Рынку катастрофически нужны активы, не привязанные прямо или косвенно к контракту S&P500». И это не фьючерсы на нефть или золото, которых достаточно везде. Почему же эта идея не приживается на российской почве? Как считает управляющий директор УК БКС Владимир Солодухин, товарному рынку нужен маркетмейкер. Таковыми могли бы стать крупные корпорации, но их история с хеджированием интересует не очень сильно – пробовали, сделали неправильно, получили убытки, после чего разогнали профильные отделы и наказали финансовых директоров. Роль маркетмейкера мог бы сыграть финансовый институт, но кто может маркетировать рынок, например, газа, не опасаясь быть «раздавленным» «Газпромом». Или рынок нефтепродуктов, на котором прозрачность ценообразования, как следует из многочисленных возбуждаемых ФАС дел о завышении цен на бензин, никому не нужна. «Есть другие способы самоубийства», – говорит Солодухин. Все то же самое можно сказать и о рынке пшеницы, добавив еще проблему постоянно меняющихся правил игры (например, запрет на экспорт в связи с неурожаем), что затрудняет превращение российской пшеницы или свинины в биржевой товар. Идея создания российской товарной биржи и срочного рынка здравая, и даже отвечает целям построения мирового финансового центра, но монополизация реального сектора, а также отсутствие крупных commodities-брокеров делает ее реализацию весьма сомнительной. Так что менеджмент объединенной биржи может пока особенно не беспокоиться.