Нижняя часть иконы "Деисусный чин и молящиеся новгородцы". Вторая половина XV в. (1467 год?). Новгородский музей-заповедник.
От выборов никуда не спрятаться, но потерпите, недолго осталось. Еще несколько дней, и начнутся беседы возвышенных снобов о неправильном народе. Который не так проголосовал. Или вообще не проголосовал. Или еще как-нибудь неправильно себя повел, в очередной раз заставив страдать людей с тонкой душевной организацией.
И непременно кто-нибудь напишет: «Черт догадал меня родиться в России с душою и талантом!» И увы, это будет не Пушкин. И не будет у написавшего ни души, ни таланта, но лайки соберет, конечно.
А пока не началось, я, предвкушая не без печали неизбежное, решил рассказать две совсем не обязательные истории. На этот раз — не про старые книжки и не про развалившиеся церкви. Про живых людей, которые тут, рядом с нами. Про самых обычных.
Богатырь
Дело было в одном старинном русском городе. Город маленький, полуживой, прилипший, будто хлебная крошка, к гигантскому монастырю. Мы и приехали, конечно, в монастырь, мы знали, что в городе смотреть не на что.
Рассчитывали обегать все, что нужно, часа за два, но просчитались. Время исчезло, когда мы вошли в ворота. Церковь, и еще церковь, и музей, и еще музей, святые с икон — скорбные, прекрасные, все как положено, а там еще и озеро за стенами, и на озеро можно смотреть, как на икону.
В общем, когда вышли в город, было около шести часов вечера. Жара, воскресенье, на улицах ни души, как будто людей солнцем повыжгло. Щурят окна деревянные домики. Дальше хуже. Последний автобус в сторону областного центра ушел, как выяснилось, часа полтора назад. Следующий — утром. Ямщиков отменили при большевиках. Такси пока не изобрели. Зачем вообще такси в городе, который можно пройти насквозь минут за десять?
