kremlin.ru
Минувшая неделя принесла передышку в кризисной ситуации вокруг предполагаемого вторжения России на Украину. Эскалация в некотором роде была поставлена на паузу. В ходе двухчасового онлайн-общения между Джо Байденом и Владимиром Путиным лидеры двух стран привычно не пришли к согласию ни по одному принципиальному вопросу, включая главный — об отводе российских войск от украинской границы. И все же они обстоятельно поговорили — да еще, как посчитал важным отметить помощник президента Юрий Ушаков, с «шутками» и «комплиментами».
Промежуточным итогом саммита можно считать невключение в проект оборонного бюджета США на 2022 год поправок, предполагающих введение дополнительных санкций против РФ. Рынки также отнеслись к встрече со сдержанным оптимизмом: по второй половине неделе укрепился рубль и подорожали российские облигации. «Фонды акций, инвестирующие в Россию, — отмечалось в обзоре BCS Global Markets, — получили небольшие чистые притоки средств благодаря новым деньгам, которые пришли в фонды под управлением Сбербанка и Carnegie после двух недель самых больших оттоков с марта 2020 года».
Впрочем, чересчур благожелательный настрой в данной ситуации едва ли уместен. Независимо от дипломатических усилий сторон, результатов анонсированной встречи России со странами-членами НАТО в ответ на требования Москвы предоставить ей гарантии невозможности дальнейшего расширения альянса на восток (сами планы такого обсуждения, как выяснил Bloomberg, вызвали «ярость» в рядах восточноевропейских участников организации), пути выхода из кризиса на украинском направлении остаются неопределенными, а ставки при нежелательном развитии событий — максимально высокими.
«Я совершенно ясно дал это понять президенту Путину, — напомнил в воскресенье Джо Байден, — что если он двинется на Украину, экономические последствия для его экономики будут разрушительными, разрушительными». (Подтвердив отсутствие планов по переброске американский войск непосредственно на Украину, хозяин Белого дома, тем не менее, отметил, что «нам придется отправить больше войск США и НАТО на восточный фланг в страны «бухарестской девятки», где на нас лежит священная обязанность защищать их от любых атак России»)
Джо Байден и Владимир Путин / kremlin.ru
Заявления, сделанные на неделе другими представителями западного истеблишмента, также сводились к необходимости дальнейшего сворачивания делового сотрудничества с Россией во всех чувствительных для нее сферах на случай вторжения, планы которого Москва продолжает отрицать. «Если [Россия] решит идти по этому пути, это повлечет за собой огромные последствия и дорого ей обойдется, и G7 абсолютно едина в этом», — описал источник Reuters общую позицию министров иностранных дел стран-участниц G7, переговоры которых в минувшие выходные состоялись в Ливерпуле.
Экс-советник президента США по нацбезопасности Роберт О'Брайен год назад сетовал, что Вашингтон ввел столько санкций против Ирана и России, что у американских властей практически не осталось иных рычагов давления на режимы.
«46 раз [прежняя администрация США вводила новые санкции против РФ и ее компаний]! — возмущался президент Путин, в ходе своего прошлогоднего выступления на инвестфоруме «ВТБ Капитал» «Россия зовет!». — Такого еще никогда не было».
Впрочем, стратегический резерв ограничений, как мы уже отмечали, по-прежнему не задействован. Так, заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд, поделившись на неделе опасением, что Путин «стремится воссоздать Советский Союз» («А потом, кто знает, удовлетворит ли он этим свой аппетит или пойдет дальше?»), пригрозила в случае нападения тем же исключительными санкциями, о которых чуть ранее упоминал ее шеф Энтони Блинкен, — только в красках:
«То, о чем мы говорим, по сути будет равносильно полной изоляции России от мировой финансовой системы со всеми последствиями, которые это повлечет для российского бизнеса, жителей России, для их возможностей в плане работы, поездок, торговли».
Из упомянутого выше проекта американского оборонного бюджета были исключены поправки, касающиеся санкций против «Северного потока-2» (хотя еще в сентябре их внесение единогласно поддержала Палата представителей Конгресса). По другую сторону Атлантики, однако, судьба газопровода оставалась одной из центральных тем дипломатической повестки. Глава МИД Великобритании Элизабет Трасс призвала сократить зависимость Европы от российских углеводородов:
«Нам абсолютно необходимо снизить зависимость от российского газа и других энергоресурсов» / «Невозможно представить, чтобы «Северный поток-2» был запущен, если Россия действительно нападет на Украину», — согласился с британской коллегой председатель комитета по иностранным делам бундестага Норберт Рёттген, призвав нового министра иностранных дел Германии Анналену Бербок «занять четкую позицию» в этом вопросе. И определенная позиция в итоге прозвучала: «При нынешнем положении дел одобрить работу трубопровода не представляется возможным, поскольку европейским правилам он не соответствует», — заявила Бербок в интервью телеканалу ZDF.
Геополитическая риторика вокруг поставок российского газа, мягко говоря, не новость, но в последнее время она заметно усилилась. И в Кремле не могут этого не замечать. В интервью, которое греческому телеканалу ANT1 дал Дмитрий Песков в преддверии встречи Путина с греческим премьер-министром Кириакосом Мицотакисом в Сочи, пресс-секретарь президента расписал преимущества работы с «Газпромом» для южноевропейского государства — причем в подробностях, какие больше ожидаешь услышать от представителей самой газовой монополии. И это при том, что даже с учетом рекордных поставок в нынешнем году на маленькую Грецию приходится лишь около 1,5% экспорта «Газпрома».
Кириакос Мицотакис и Владимир Путин / kremlin.ru
Сопутствующий экономический ущерб от внешнеполитических авантюр и кризисов, которые деятельно создает российская власть все последние годы, очень сложно подсчитать даже по прошествии времени. Тем не менее, этот долгосрочный эффект несомненен. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин на наделе призывал «использовать экспорт как серьезный драйвер российской экономики» и «расти 5% в год по внешней торговле или 15% по экспорту несырьевых товаров и услуг». Но что-то подсказывает, что подобные цели недостижимы, когда государства — основные рынки, с которыми связаны надежды выхода России на подобную динамику, видят в ней непрерывно возрастающую угрозу своим стратегическим интересам и базовым ценностям. В свежих Хрониках госкапитализма:
