Распад СССР еще продолжается. Свидетельств тому более чем достаточно и спустя 30 лет после подписанного 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще документа, согласно которому Советский Союз как субъект международного права перестал действовать — что было закреплено в декларации об образовании Содружества независимых государств 21 декабря 1991 года в Алма-Ате. Достаточно вспомнить неостывшую войну на Южном Кавказе, постоянно воспроизводимую милитаристскую истерию вокруг Украины (и вот опять), горячие вооруженные конфликты на границах стран Центральной Азии…
В эти для одних скорбные, для других праздничные юбилейные дни все, кому охота (а кому уже и обрыдло), считают своим долгом подводить итоги распада Союза, навязывать его уроки и строить прогнозы на следующие катастрофы. Исходным тезисом для большинства «юбилействующих» является тезис о «величайшей геополитической катастрофе ХХ века», которым одарил мир нынешний российский президент.
Слова уже высечены в камне. Не будем уподобляться вандалам и крушить памятники. Но и не станем лить крокодиловы слезы по тающей в прошлом советской Атлантиде.
Умерла так умерла. Все империи гибнут.
Но, с другой стороны, почему бы и не пожить немного в прошлом, особенно когда его не знаешь, в лучшем случае — не помнишь, а изучаешь лишь по щемяще-прекрасному кино с Любовью Орловой, Николаем Черкасовым и Марком Бернесом.
Особенно вдумчивые реконструкторы прошлого идут дальше и пытаются воссоздать виртуальный образ той Атлантиды, которую удалось бы спасти от исчезновения в 1991-м. Богатое воображение и неистощимый запас конспирологической выучки позволяет им представить наполовину уцелевший Союз без европейских и кавказских республик, только Россия со Средней Азией и Казахстаном (именно так в советские времена называлось то, что сегодня зовется Центральной Азией). Как бы уже Евразия, но еще советская — симбиоз голубой мечты Льва Гумилева и Нурсултана Назарбаева.
— Мотивируйте! — скажут реконструкторам люди скучные и недоверчивые.
И тогда апологеты лайт-версии СССР подберут в качестве аргумента дату провозглашения государственной независимости Казахстана, ну просто неподобающе позднюю для тех дней — 16 декабря 1991 года. Уже позади был не только ГКЧП, не только учреждения своего суверенитета всех союзных республик, за этим последовавшие, но и сама оказавшаяся роковой встреча трех славянских лидеров великой советской державы в Беловежье. Назарбаев тянул до последнего. Классическое объяснение такой терпимости известно: казахский партийный босс все еще надеялся, что получит пост премьер-министра в обновленном Союзе, который еще до августовского мятежа якобы обещал ему Михаил Горбачев.
Все эти надежды, как песочные дворцы на мокром пляже, оказались сметены уже через несколько суток после 8 декабря, когда в Ашхабаде 13 декабря собрались все пять лидеров Центральной Азии и согласились присоединиться к беловежскому вердикту славянских коллег: Союзу кирдык. А еще через неделю, 21 декабря, в Алма-Ате, они уже в компании со всеми отказниками от СССР подписали Декларацию и подтвердили провозглашение СНГ.
Да, это было решение начальников, со своими народами, голосовавшими на горбачевском референдуме 17 марта 1991 года о сохранении Союза, они не советовались. Да и кто, в те времена, с этими народами, да еще на тех пространствах советовался?
Но если уж постараться вернуться в машине времени на 30 лет назад, то, думаю, что подавляющая часть жителей Центральной Азии сказала бы «нет» идее выхода из состава огромной страны.
Во-первых, люди не поняли бы самого вопроса, мол, а зачем, а кому это нужно, а как мы будем жить?
Занимаясь этим регионом почти все эти 30 лет, начиная с августа 1992 года, посещая все пять республик, десятки раз в разные годы, встречаясь с огромным количеством людей в провинции и в столицах, от рядовых милиционеров и уличных торговцев до премьер-министров и президентов, я практически ни разу — за двумя-тремя исключениями — не слышал выражений радости и триумфа по поводу новой самостоятельной жизни за пределами советского государства.
До сих пор помню таджикского гаишника, остановившего мою машину в 2001 году в городе Дангаре, малой родине нынешнего президента Таджикистана Эмомали Рахмона, на полпути от афганской границы до Душанбе. Узнав, что я из Москвы, старший лейтенант спросил — а правда, что скоро восстановят Советский Союз?
— С чего ты взял? — удивился я.
— По телевизору слышал, Назарбаев сказал.
— Да он шутил, хотел сказать, мол, если по-хорошему не станем в СНГ между собой сотрудничать, придется восстанавливать Союз. А ты всерьез надеялся?
— Ну, да, у меня ж в Питере квартира осталась и жена там, я не развожусь, жду… И здесь не женюсь, хотя уже и дети от другой…
Я посоветовал старлею жениться и забыть про питерскую квартиру: того СССР не будет. На вопрос почему, ответил вопросом: как ты думаешь, твой земляк-президент захочет добровольно отдать свою власть Москве и снова стать председателем совхоза?
Он только ухмыльнулся в ответ.
Разумеется, в смирении с разводом с Москвой сказывалась в первую очередь привычка, выработанная веками — решение раисов, начальников то есть, не обсуждать, дело рискованное: живи и приспосабливайся к новым реальностям, когда они изменятся, тебе сообщат. Нечего и говорить, каково было миллионам русским или русскоязычным в этих краях, когда, проснувшись однажды утром, они обнаружили, что находятся за пределами России.
Впрочем, это все-таки больше красивая и броская фраза, нежели правда того времени. Нужно помнить, что отцы-основатели СНГ всерьез вначале полагали, что провозглашенное ими содружество всего лишь другая форма существования огромного пространства, уставшего жить в условиях идеологического диктата и плановой экономики. Жестких непроходимых границ внутри СНГ не будет, армия фактически будет общей, убеждали они и сами, кажется, готовы были в это поверить.
Не получилось. И по прошествии совсем небольшого времени после Беловежья и Алма-Аты стало ясно, что и не могло получиться. Кто сейчас помнит, что в самой России, в определенных кругах ее элитариев, интеллектуалов и почвенников, коммунистов и либералов популярны были рассуждения, что имперская метрополия кормит нахлебников в колониях (так и говорили) на окраинах Союза, чуть ли не присосавшихся к ее материнской груди, и пора их оторвать от нее, иначе она сама не выживет, пребывая на грани истощения.
Поэтому распад Союза — это не только результат схватки за власть в Кремле между Борисом Ельциным и Михаилом Горбачевым. Это еще и изъявление воли огромного большинства русских национал-патриотов. Разумеется, это складывалось в резонансный волевой импульс национальных движений в советских республиках к западу от Москвы — Украине, Белоруссии и Молдавии, и к югу — на Кавказе. ГКЧП стал там везде мощнейшим мотиватором на побег от России.
На окраинах империи обретение национальной идентичности во второй половине 1980-х волновали людей гораздо больше, чем противостояние в Москве и Питере «Демократической России» с маргинальными ошметками КПСС во главе с забытым ныне Иваном Полозковым. Достаточно вспомнить, как братались в 1989-м азербайджанцы Азербайджана с азербайджанцами на севере Ирана, когда там открылись в том году границы. Или такое же братание на берегах пограничного Прута между румынами и молдаванами, враз почувствовавшими себя тоже румынами.
Да, Центральная Азия не хотела и не собиралась уходить из Союза. Ни в одной из ее республик не было во времена перестройки структур, подобных народным фронтам в странах Балтии или на Южном Кавказе, стремившихся к сецессии.
Даже такое антиядерное движение, как «Невада-Семипалатинск», возникшее в Казахстане в конце 1980-х по инициативе известного писателя Олжаса Сулейменова, лидера казахских национал-патриотов, ставило своей целью лишь закрытие Семипалатинского ядерного полигона (это случилось лишь через неделю после провала путча ГКЧП, 29 августа 1991 года). И это при том, что костяк этого движения составляли активисты «Желтоксана», мощного протеста казахской молодежи в декабре 1986 года, выступившей против решения Москвы назначить руководителем Казахстана варяга, даже не владевшего казахским языком, Геннадия Колбина, сменившего популярного в стране многолетнего партийного лидера Динмухамеда Кунаева.
Ни в том, ни в другом случае никаких призывов к выходу Казахстана из СССР не звучало, но резкому росту антисоветских настроений все происходившее, безусловно, способствовало. Республика, без преувеличения, была несущей конструкцией советской Центральной Азии, русскоязычное население которой 30 лет назад приблизительно равнялось по численности казахскому населению.
Назарбаев, уже тогда несколько лет руководившей Казахской ССР, на территории которой была размещена часть ядерного арсенала Союза, очевидно, с трудом представлял себе, как можно отделиться от Москвы. Потому и тянул до конца, пытаясь убедиться в неизбежности такого финала.
По-другому сложилось в остальных четырех республиках Центральной Азии. Волна провозглашения их государственной независимости прокатилась уже сразу после провала ГКЧП: в Киргизии — 31 августа, в Узбекистане — 1 сентября, в Таджикистане — 9 сентября и в Туркмении — 27 сентября.
И последствия этого там тоже были разные. Наиболее драматично события развивались в Таджикистане, где началась чрезвычайно жестокая и кровопролитная гражданская война. Именно в Таджикистане нашлись силы (их базой поддержки стала 201 российская дивизия, дислоцированная в республике после вывода советских войск из Афганистана в 1989 году), выступившие в защиту советской власти против местных исламистов, объединившихся с демократической оппозицией.
В Туркмении главным бенефициаром распада Союза стал местный партийный бонза Сапармурат Ниязов, который чрезвычайно быстро оценил, какой невиданной щедрости подарок получил он от Москвы. Ниязов оказался главным и безусловным владельцем туркменского газа, запасы которого оценивались как четвертые в мире по объему, пообещал превратить Туркмению во «второй Кувейт», туркменам дать бесплатный газ, воду и электричество, стране — постоянный нейтралитет, а себе — титул Туркменбаши, «Отца всех туркмен».
В Узбекистане распад СССР также сделал местного партийного лидера Ислама Каримова полновластным хозяином страны. Но, впрочем, не раньше, чем он подавил попытку бывших узбекских комсомольцев, моментально оказавшимися идейными исламистскими вожаками (именно они потом создали Исламское движение Узбекистана, ставшее частью истории постсоветской Центральной Азии), установить в части Ферганской долины справедливость по законам шариата.
Наиболее безболезненно проходил постсоветский транзит в Киргизии, единственной республике региона, отказавшейся подчиняться распоряжениям ГКЧП. Этому способствовало смена руководства еще в советской Киргизии, когда на смену партийной номенклатуре в перестроечные времена пришел к власти интеллектуал Аскар Акаев, протеже известного писателя Чингиза Айтматова. Киргизию в 1990-е даже стали называть «островком демократии в Центральной Азии», однако благоденствия и стабильности стране кыргызов это не принесло. Как заметил когда-то бывший министр иностранных дел Киргизии Муратбек Иманалиев, «распустив Союз, вы просто выбросили нас на камни, выживайте, как хотите…»
Именно этого боялись некоторые демократические депутаты Съезда народных депутатов СССР из Центральной Азии, призывавшие российских лидеров не оставлять их, отделяясь от «азиатского балласта» при выходе из Союза, наедине с местными партийными бонзами, иначе они тут же развернутся к феодальному правлению.
Опасения в большинстве своем оправдались. Но могло ли быть иначе?
Энергия распада создававшейся силой империи, пусть и ставшей источником огромного исторического значения культурных проектов для Центрального Азии, безусловно, оказалась драмой для жителей огромного региона. Но противостоять этой энергии, не быть ею повергнутой, а кое-где — и опрокинутой в прошлое, Центральной Азии было не дано.
Что еще почитать
День, когда не стало СССР. Как появились на свет Беловежские соглашения
Союз нерушимый. Был ли предопределен распад СССР в декабре 1991 года
Аскар Акаев: «Каждую осень я звонил Каримову — Ислам-акя, хочу приехать»
Народные фронты стремились, видимо, к сецессии, а не к рецессии.
«Поэтому распад Союза — это не только результат схватки за власть в Кремле между Борисом Ельциным и Михаилом Горбачевым. Это еще и изъявление воли огромного большинства русских национал-патриотов.» — как я понимаю, это ключевой вывод статьи. Но он весьма натянут, слабо аргументирован. Если человек делает то, что сделал бы национал-патриот, это ещё не значит, что он национал-патриот. «Одновременно с» не означает «по причине». У того самого желания «оторвать от сиськи» есть множество более простых причин — от экономических до банальной ксенофобии (и недостатка знаний).
"...только Россия со Средней Азией и Казахстаном (именно так в советские времена называлось то, что сегодня зовется Центральной Азией)."
Спасибо за очередную прививку читателям постколониального дискурса, но то, что описано в статье - Средняя Азия, и этот термин никто не отменял. Границы Азии Центральной намного шире.
"Каково было миллионам русским или русскоязычным в этих краях, когда, проснувшись однажды утром, они обнаружили, что находятся за пределами России".
А ведь они в условном Туркменистане и раньше конкретно в России не находились.
Но это - не оговорка.
Русские не ОКАЗАЛИСЬ за пределами России, а ОБНАРУЖИЛИ СЕБЯ вне!
До этого им и в голову не приходило, что Советский Союз и Россия - это не синонимы.
СССР представители разных национальностей рассматривали и чувствовали вообще по-разному.
Русские и русскоязычные - действительно как Россию.
Прибалты - как постылого оккупанта, не имеющего ничего общего с их собственными странами.
Описан случай, когда парторг рижского судна выражал неудовольствие прослушиванием матросами передач радио по-латышски.
А он-то сам ничего не понимал!
Унялся парторг только после того, как капитан объяснил ему, что для матросов ИХ советская Родина говорит именно по-латышски.
Да, у латышей не было другой Латвии, кроме Латвийской ССР.
Но их Родиной была именно она, но никак не Россия.
Я ещё могу понять чувства надутого москвича, которые были саавсем другие, чем у рязанцев.
Но вообще не представляю ощущения таджика, дитяти гор и внука басмачей, извечного покорного подданного разных местных баев.
Восток - дело тонкое.
Свою страну обитатель кишлака представлял совсем иначе, чем эстонец, грузин, москвич, львовянин или ростовчанин!
У каждого был свой Советский Союз, разный до степени полной непохожести.
И когда рвануло в одном месте, вдруг наступила детонация везде.
Совок разнесло.
А его бывшие обитатели зажили сообразно своим представлениям о прекрасном.
Я бы сказал - сообразно представлениям их начальства о прекрасном.
Да, совершенно верно!
Но оно таки было разное и у начальства разных национальностей и локализаций...
В 1969 или годом позже мой друг (мы учились в институте) съездил на летние каникулах в Фанские горы. Он мне сказал о своем потрясении от двух вещей: красоты гор и бедности таджиков. Он говорил об очень красивых детях и страшной нищете их быта, они даже не были сытыми. Потом появилась песня Юрия Визбора "Я сердце оставил в Фанских горах". Моя сестра год проучилась в Андижане (Узбекистан) и сказала об отсутствии там советской власти (такой, какой она была в России), назвав ее байской. Солдат из Средней Азии называли презрительно "чурками", служить отправляли в основном в стройбаты.
То есть, мы, живущие в России, не понимали жизни в среднеазиатских республиках. Их жизнь никого у нас не интересовала. Люди из этих стран были нам чужими и, что еще хуже, воспринимались людьми второсортными. Мы сами тут готовили распад, лелея национализм и шовинизм, хотя коммунистическая идеология и законы были интернациональными.
Естественно, что на месте союзных республик возникли феодальные по своей сути государства, да и сама Россия выродилась в феодализм, где царем стал президент. Туркмекнбаши, был диктатором не менее суровым, чем Лукашенко. Однако белорусы были более образованными людьми и более подвержены влиянию Европы, что и привело их к взрыву недовольства, которое Александр Григорьевич жестко и жестоко подавил. В Средней Азии феодализм лежит на более устоявшихся традициях.
Мне кажется, что переход к рынку, начавшийся при Горбачеве, мог идти и при сохранении Союза, но без Литвы, Латвии и Эстонии. Население этих республик, считало незаконным их присоединение, а советские войска - оккупационными. Про Кавказ судить не могу, но в Грузии были и даже сегодня остается хорошее отношение к русским, но не к нашему правительству. Впрочем, СССР был обречен, но многие и сегодня считают, Горбачева и Ельцина предателями, развалившие страну в угоду США. Люди, попавшие под сильные землетрясение, не очень интересуются сейсмологией и готовы связать несчастье с чем угодно, но не с процессами в тектонических плитах.
Было бы очень интересно ещё почитать и про распад Чехословакии. Когда реально кучка крикунов напугала Гавела и привела последнего к выводу, что Словаки хотят жить отдельно.
Ну как, отдельно. Обе страны в ЕС и Шенгене, то есть границы по факту как не было, так и нет.
У Словакии евро, это определило её более успешное развитие. Чешская крона, недооценённая (бутылка пива - 4 кроны - 15 руб) - привлекала туристов, но уменьшала инвестиционную привлекательность, несмотря на недооценённость.
Про возникновение куда интереснее
"Что такое ограбление банка по сравнению с основанием банка?" (c) 😀
Чехи были в меньшинстве в Чехии, а словаки - в Словакии. Но придумали новую нацию - чехословаки - и они оказались большинством в Чехословакии. Эквилибр на уровне основания современного Израиля.
По-любому уважения друг к другу у них на порядок больше, чем у титульных наций к соответствующим младшим братьям многих бывших и нынешних многонациональных государств.
Поэтому основания иметь общую страну у них были существеннее.
Основания были что оба народа - славяне. Но чехи просто заменили изгнанных венгров в словацкой элите, поэтому отделение Словакии и переход под немецкий протекторат в конце 30-х было закономерным.
Вижу некоторое противоречие в утверждениях автора. Никто в Средней Азии не хотел выходить из СССР, всем было так прекрасно под крылышком Москвы, ничто не предвещало распада, но невесть откуда взявшиеся "националисты" и "исламисты" внезапно не дали превратить СНГ в "другую форму существования огромного пространства" под тем же самым крылышком все той же любимой Москвы. Интересно, с чего бы это.
Как сложно имперской душе представить, что у народов есть свои интересы, свое стремление к национальной свободе и национальному развитию, пусть даже в какой-то период в ущерб экономике и общему развитию. Все освободившиеся колонии, так или иначе, проходят через это. Как легко заклеймить националистами и исламистами (почти "бандеровцами") все, что не вписывается в стройную имперскую картину мира.
Примечателен пример, приведенный автором "из жизни" - чувак, который почему-то не едет к горячо любимой жене в Питер (и не зовет ее к себе), а вместо этого ждет восстановления СССР. Да, прямо так автору и сказал. Как только СССР восстановится - сразу поеду в Питер к жене, серьезно! В этом примере все - и про имперское мышление автора, и про хитрую азиатскую учтивость, когда в глаза же не скажешь человеку, тем более гостю, что в гробу я видел твою империю в белых тапочках.
Это правда, что среднеазиатские первые секретари не спешили рвать с Союзом. Ставленники Москвы, они не могли быть уверены в своих возможностях удержать власть в вверенных сатрапиях. Однако холуйство подданных и придворных превзошло все ожидания.
Ну, положим, не только Средняя Азия вернулась к феодальному правлению, но и метрополия, хоть и чуть попозже. Да и уходила ли она от него? Весь Советский Союз - большая феодальная империя.
А что, разве Среднюю Азию не кормили?
СССР тратил на Среднюю Азию половину федерального гражданского бюджета. Ну и зачем русским такое щастье?
Спасибо, конечно, спасали нас от голода и в начале 20-х, и во время ВОВ. Но благодарность не может быть бесконечной, когда НЕЧЕРНОЗЕМЬЕ (слово то какое) выглядело как будто война.
ну, нечерноземье, вообще-то, для жизни малопригодно. Что и доказывают миграции из какой-нибудь Псковской области. Население сокращается и съезжается поближе к Черному морю. И это разумно. Не сегодня-завтра столицу перенесут из Москвы в Сочи
Да там сложно разобраться в кормлениях. Например Казахстан. В сельхозку Казахстана ежегодно вваливали 20 млрд. рублей дотаций. Союзных. Но взамен хлеб по 20 копеек и мясо по рубель восемьдесят, а не по рыночным ценам получал весь Союз (цифры Назарбаева). Из Казахстана качали ресурсы, не развивая толком и не углубляя местную переработку, взамен поставляли сделанные из этих ресурсов промтовары. Конечно же поскольку добавленная стоимость промтоваров выше, возникает перекос в платежном балансе. Колониализм.
Ну почему сложно разобраться, вы же разобрались, вычислили колониализм. Только вот по критерию платежного баланса США тоже колония. Китайская, наверное.
Ну однозначного мнения то все равно до сих пор нет. Спроси г-на Судакова, он твердо скажет что Россия кормила Казахстан и вообще все жо единой союзные республики. Спроси Назарбаева он скажет наоборот. Хотя, честно говоря, при выстроенной в СССР системе это расчуждения на тему кто кого кормит, желудок сердце, или сердце желудок.
Про Китай Вы правы. Только по платежному балансу смотреть нельзя. Да и США с учетом эмиссии резервной валюты вообще отдельный институт.