«Неаполь, — говорил я ему, — самый загадочный город Европы,
единственный город античного мира, не погибший, как Троя, Ниневия или Вавилон.
Единственный в мире город, не погрузившийся на дно при грандиозном крушении античной цивилизации.
Неаполь — это Помпеи, избежавшие кары небесной. Это не город — это мир. Древний, дохристианский мир, сохранившийся в первозданном виде на поверхности мира современного».
Курцио Малапарте, «Шкура»
Мумии
«…К тому же я снова хотел навестить Неаполь, самый мрачный из городов, Неаполь, уста Аида. Там играют с мертвецами, как с большими куклами. Их бальзамируют, их хоронят, их откапывают, их чистят, их украшают, им делают прически, им вставляют в глазницы зеленые и красные лампочки, их кладут в стенных нишах, их ставят вертикально в стеклянных гробах. Их одевают, их раздевают, и нет ничего страннее этих мумий в куцых одеждах, в париках из пакли, с восковым букетом в руках. В Сан-Доменико-Маджоре — арагонские королевы, коричневые уродины, раскоряченные в своих гробах. (…) Неаполь… Еще сто лет назад мертвецов здесь водили по улицам, как в Древнем Риме. Сегодня можно встретить лишь великолепные экипажи Смерти, украшенные огромными фонарями и страусиными перьями».
Так начинается неаполитанская часть приключений героя повести французско-немецкой писательницы Габриэль Витткоп «Некрофил» (1972) по имени Люсьен. То, что в Неаполе так «игрались» с мертвецами — сущая правда. Как правда и то, что в монастыре братьев-доминиканцев хранятся мумии из «музея» короля Фердинанда I — основателя этой веселой коллекции, бальзамировавшего своих убитых врагов и пугавшего ими придворных. И самого себя приказавшего забальзамировать. Помимо него в Сан-Доменико-Маджоре красуются мумии других представителей Арагонской династии, что правила Неаполем в XV веке. А вот «великолепных экипажей Смерти» вы больше не увидите: Неаполь изменился.