Фото из личного архива автора
«Неаполь — весел, свободен, оживлен,
бесчисленное множество людей снует по улицам,
король на охоте, королева — в интересном положении,
словом — все прекрасно».
И. В. Гете, «Итальянское путешествие»
Маркиз де Сад и Нерон
Рассказать про Неаполь и обойти вниманием его окрестности — непростительная ошибка. Во-первых, из-за редкой красоты здешней природы. Во-вторых — из-за истории, которой здесь дышит каждый камень. И из-за впечатляющей архитектуры, которая тоже давно история. И, если природа местами уже не та, что раньше, то история уж точно никуда не делась.
Именно о роскошной чувственности неаполитанской природы рассказывает нам такой специалист в этом деле, как маркиз де Сад. В романе «Жюльетта, или Успехи порока» (1797) он делает свой эталонный вывод: неаполитанская природа (да и вообще природа) сама подталкивает нас на злодеяния! Ну как тут не согласиться: ведь под «влиянием» этой природы прекрасная и до мозга костей порочная героиня его романа, Жюльетта, не придумывает ничего лучшего, как толкнуть лучшую подругу прямо в жерло Везувия! Разумеется, в момент его извержения.
Между прочим, де Сад в 1776 году жил несколько месяцев в Неаполе и был поражен здешней анархией и «падением нравов». Особенно он был удивлен легким отношением неаполитанцев к торговле телом. Вот что он пишет о нравах высшего общества:
Проституция в Неаполе имеет такое широкое распространение, что благороднейшие дамы города сами с удовольствием готовы продаться, правда, при условии достаточно высокой цены.
Скорее всего, именно пребывание в Неаполе вдохновило его на скрупулезное описание «республики порока» и пародийного «Общества друзей преступления», которые он выводит в своей скандальной пьесе «Философия в будуаре» (1795) и в не менее шокирующем романе «Сто двадцать дней Содома» (написан в 1785, впервые опубликован в 1904).
Портрет маркиза де Сада. Wikipedia
Возможно, некоторых это удивит, но Сад не так прост, как мы склонны о нем думать, он был еще тем моралистом. В его причудливом мире чувство долга и порядочности странным образом уживалось со стремлением к удовольствиям. И его реакция на Неаполь с его хаосом и анархией вполне предсказуема.
