IMAGO/Antonio Balasco/Global Look Press

Это не просто жестокая, лобовая и давно спланированная атака на права женщин. Своим решением, отменяющим право на прерывание беременности, Верховный суд США не только совершает акт агрессии против половины человечества, но и подчеркивает три слабые стороны западных демократий, что, конечно, играет на руку Путину.

Первая заключается в том, что эволюция нравов не сокращает, а увеличивает разрыв между американским и европейским обществом. Ни в одной стране нет большинства, призывающего к рекриминализации абортов. Принятие гомосексуальности и брака для всех даже растет год от года, но…

Но есть одно «но».

Подобно тому, как многие избиратели теперь готовы во всеуслышание объявить себя крайне правыми, хотя долгое время они даже самим себе боялись в этом признаться, все больше людей в западном мире открыто сожалеют об объеме прав, полученных женщинами и гомосексуалами.

В США, где пуританизм является неотъемлемой чертой религиозных правых, ситуация сложилась иная, нежели в Европе, где новые крайне правые выступают прежде всего против ислама и иммиграции. В Европе и даже в США очень немногие из этих новых реакционеров поддерживают судью Кларенса Томаса, призывающего запретить контрацепцию и гомосексуальные отношения. Некоторые допускают аборт в исключительных обстоятельствах, другие же категорически против него. Ностальгия по патриархальности былых времён на Западе неоднородна, но общая праворадикализация политического спектра, обнищание среднего класса и неуверенность в себе многих мужчин, вызванная самоутверждением женщин и гомосексуалов, приводит ко все большему неприятию новых прав женщин и присутствия однополых пар в повседневной жизни.

Путин может только приветствовать это, поскольку, помимо того, что эволюция нравов на Западе является в его глазах признаком упадка, и он эти нравы ненавидит и борется с ними в России, — он находит здесь общий язык с частью американского и европейского общественного мнения, которая неуклонно растет. Это объясняет и его близость с Дональдом Трампом и, главное, позволяет ему рассчитывать на политический раскол в США.

Ведь не только права женщин и гомосексуальность разделяют Америку и западные страны. В более широком смысле сейчас ставится под сомнение все наследие шестидесятых, отказ от традиций и религии, иерархической власти, национализма и границ, поскольку в наше время, в эпоху социальных, экономических и геополитических потрясений, многие на Западе пытаются вернуть себе уверенность в будущем, обращаясь в прошлое традиций, границ и национальной идентичности.

И тот факт, что Трамп продолжает задавать тон в Республиканской партии, — лишнее тому доказательство, да и Путин, похоже, имеет те же самые устремления. И это дает ему второй козырь. А третий заключается в том, что социальное недовольство выражается гораздо легче и быстрее в условиях западной свободы, чем в условиях диктатуры.

Это не означает, что мы стоим на пороге нового кризиса 1929 года, но индикаторы на приборных панелях Запада все чаще мигают красным. Долги становятся все более головокружительными, а процентные ставки снова растут. Блокада экспорта украинской пшеницы резко повышает цены на продовольствие и вскоре может привести к голоду во многих регионах и спровоцировать массовое бегство в Европу. Что касается возвращения инфляции, то следует опасаться, что оно будет продолжительным, поскольку война в Украине и замедление международной торговли ведут к дефициту, а инфляция, эта «эвтаназия рантье», по определению Кейнса, остается лучшим инструментом для сокращения государственного долга.

Это не означает, что у Путина все в порядке. Сопротивление, с которым он будет и впредь сталкиваться в Украине, значительно ослабляет его. Сама природа его режима практически исключает возможность политических изменений, которые позволили бы России преодолеть эту историческую ошибку. Российская экономика и покупательная способность снижаются. Путин не увидит счастливого конца своего правления, но Верховный суд США только что поспешил ему на помощь, указав одним своим решением на три слабые стороны Запада.