Башня Гидеминаса в Вильнюсе
Victor Lisitsyn, Виктор Лисицын / Global Look Press
Этим летом новым витком напряженности в Европе стал конфликт между Россией и Литвой. Балтийское государство закрыло транзит санкционных грузов в Калининградскую область. Москва в ответ намекает на возможность вооруженного вторжения.
Спустя многие столетия в Европе будто бы материализовалась память о Великом княжестве Литовском — государстве, о котором в России не любили говорить в любую эпоху. Ведь границы средневековой «сверх-Литвы» проходили по московским пригородам, а ее правители, как и кремлевские государи, титуловали себя русскими князьями.
Литовские войска били ордынские полчища намного раньше Куликова поля, и в их княжестве жили традиции «Русской правды» — гораздо дольше, чем в Москве. Почему же Литва в конечном счете уступила своим конкурентам и стала всего лишь востоком Польши — из альтернативной «Западной Руси»?
Литва рвется к власти
Вплоть до XIII века предки литовцев находились словно на обочине европейской истории: вдали от великих битв, крупных империй и амбициозных завоевателей. Отдельные племена веками жили без единого государства и письменности, сохраняя верность традиционному язычеству.
Балтские этносы того времени были чем-то вроде викингов на суше — важной статьей их экономики служили набеги на более развитых соседей, польские и древнерусские княжества. Со временем такие контакты сменялись на более конструктивные. Литовцы и близкие им этносы служили наемниками у древнерусских князей, торговали с ними, заключали политические союзы.
В начале XIII века возникает прообраз единого литовского государства — достаточно устойчивый племенной союз на стыке современных Литвы и Беларуси. Первым его общепризнанным лидером стал великий князь Миндовг, правивший в середине XIII века.
В историю он вошел как беспринципный лидер в духе realpolitik. Сначала Миндовг искал дружбы с католическим миром. В 1251–1253 годах он принял крещение по римскому обряду и прошел коронацию на западный манер — чтобы навести мосты с обосновавшимися в Балтии немецкими рыцарями. Но затем литовец вернулся к защите родственных балтских этносов от католической экспансии и заключил союз с новгородским князем Александром Невским.
Предположительно, Миндовг даже публично отрекся от крещения и снова стал язычником. Его сын и преемник Войшелк, напротив, всю жизнь хранил верность православию. На этом религиозные эксперименты среди первых лиц молодого княжества прекратились почти на столетие. До самого конца XIV века Литва сохраняла статус последнего государства в Европе с преимущественно языческой верхушкой.
Первые литовские князья почти на два столетия вперед заложили два ключевых вектора для всей политики своего государства:
- На севере — противостояние немецкоязычным рыцарским орденам, тевтонцам и меченосцам. Крестоносцы стремились любой ценой христианизировать Балтию, последний островок язычества в Европе.
- На юге — экспансия в западные русские княжества, не попавшие под монгольское иго. Изначально речь шла о западе современной Беларуси, но достаточно быстро литовские интересы достигли нынешних Украины и западных областей РФ.
Восточнославянские земли находились тогда в сложном положении. Катастрофическое монгольское нашествие усугубляли набеги крестоносцев с севера, княжеские междоусобицы и общий хозяйственный упадок. Литовцы в таких условиях воспринимались не просто меньшим злом, а даже силой, что могла следить за порядком.
