Портрет императора Николая II. 1896г
Автор рассматриваемой нами книги «Навстречу восходящему солнцу» исходит из того, что лишь уяснение различных идей, которые вдохновили Николая II и его ближайшее окружение обратить свои взоры на Восток, позволяет должным образом понять непоследовательность русской дипломатии до 1904 года.
«Даже когда ученые рассматривают идеологические основы царского империализма, они неизменно сводят их к какому-либо влиятельному учению. Лучше всего это иллюстрирует русский вариант панславизма — концепции конца XIX в., согласно которой миссия России состояла в том, чтобы править этнически родственными странами, находившимися тогда под властью Оттоманской и Габсбургской империй» (здесь и далее выделения наши. — Republic). Николай II, однако, оказался под влиянием не одного целостного учения или нескольких учений, но и отдельных лиц, которые на создание законченных «измов» не претендовали. Зато активно распространяли — да и сами подпали под их влияние — нарративы символической географии, геополитические и культурные мифы о Китае, Японии, Корее. Распространяя их при дворе и в обществе в целом, они влияли на принятие конкретных решений, усиливавших присутствие России на Тихоокеанском побережье. Русское «восточничество» и страх «желтой опасности», «конквистадорский» империализм и проект «мирного проникновения» — эти столь различные образы и прогнозы российской судьбы в Восточной Азии анализируются и сквозь призму сознания неординарных политиков, ученых и публицистов, и в контексте массовых настроений и эмоций той эпохи. Критики книги канадца отмечали «определенную зацикленность автора на персоналиях и противоречащих друг другу теориях» (что «создает ощущение неполноты картины, отсутствия у нее объема»), утверждали, что позиции обоих основных лагерей при царском дворе — сторонников «мирного проникновения» и «конквистадорского империализма» — «очевидно базировались не на идеологических парадигмах, а на вполне конкретных военных, политических и экономических аргументах» и т. д.
Принимая во внимание эти оценки, я все-таки считаю роль и место идеологических парадигм в российской истории, как того времени, так и последующих времен, в высшей степени значительными. А уж в нынешнее время тем более.
«Отец» русского конквистадорского империализма
Николай Пржевальский многим из наших сограждан, особенного среднего и старшего поколения, со школьной скамьи известен как эдакий романтический путешественник, неутомимый первооткрыватель неизведанных земель, составивший описание обширных территорий Центральной Азии, Севера и Северо-Запада Китая, Монголии.
Однако результаты архивных изысканий ван дер Ойе натолкнули канадского историка на «написание» несколько иного портрета Николая Михайловича: «В первые годы правления Николая II идеи Пржевальского об имперском завоевании ради самого завоевания стали выражением очень агрессивного направления в политике царского правительства в отношении Азии. Сторонники наступательной политики в Маньчжурии и Корее часто повторяли идеи и риторику его «конквистадорского империализма». Подобно тому как рассказы исследователей Черного континента вдохновили европейцев на освоение Африки в 80-е гг. XIX столетия, так и двадцать лет спустя приключения Пржевальского заставили немало его соотечественников отправиться на Восток в поисках подобной славы».
Николай Михайлович Пржевальский, 1888 год
В. Класен / Wikipedia.org
