Жан-Люк Годар
imago stock&people / Global Look Press
Остановка «Дадаизм и сюрреализм»
Одно время мне очень часто доводилось летать самолетами авиакомпании Swiss Airlines, главный хаб которой находится в Цюрихе. Этот уютный аэропорт стал для меня почти «родным», я был в нем бесчисленное количество раз. Несколько раз побывал и в самом городе. Его серые здания в центре и жители, спешащие по своим делам, что встретились на улицах, заставили вспомнить о героях полотен Магритта, эдаких «людей в футлярах», не смотрящих ни на кого и идущих как автоматы — по выверенной траектории. Я был впечатлен. Но ведь Цюрих, мало того, что финансовая столица Швейцарии, еще и родина дадаизма — в нем есть даже соответствующий музей. Действительно, сюрреалистический город, подумал я.
Я случайно разговорился с одной россиянкой, недавно переехавшей в Цюрих и работавшей нутриционистом. «О, здесь мне очень нравится. Я раньше жила в Антверпене, там куда хуже. Да, здесь прекрасно!» Я посмотрел на нее — ее взгляд был немного грустный, она смотрела куда-то в пустоту и странно улыбалась. Я тогда подумал, что так выражается особая экзистенциальность, свойственная этому идеальному городу.
Затем в самолете опять случайно разговорился с другой россиянкой, интеллигентной дамой, она возвращалась из России в Швейцарию, навещала родителей. Она была откровенна. «Вы не представляете, какая в Цюрихе скука! Повеситься можно. Мы с мужем раньше жили в Берлине, 15 лет, а здесь уже пять. Как я скучаю по Берлину! Я детский психиатр, работа меня устраивает, доходы намного больше, чем в Германии, но как здесь тоскливо. «Мазератти» и «Гелендвагены» как «Жигули», на каждом шагу. Обрыдло!» Я подумал тогда: вот же сумасшедшая, ругает такой город. Но она очень здраво рассуждала, в том числе о проблемах миграции, самой больной теме всех новых и старых европейцев.
Меня слегка удивил ее ошарашенный взгляд. Но она только что побывала в одном, абсолютно отличном от «цюрихского» мире, где живут ее родители, в российской глубинке, на «родине» пастернаковского доктора Живаго, в Касимове, и возвращалась в другой, и между этими мирами — пропасть. Опять какой-то абсурд и дадаизм, подумалось мне. И ведь правда абсурд: разваливающийся «дом Живаго» в Касимове и — блестящий и сияющий цюрихский аэропорт. Сразу челюсть и отвиснет.
Одна знакомая, у которой дочь вышла замуж за швейцарца и живет под Цюрихом, рассказывала о дороговизне местных железных дорог, которая стала легендой. Но самым запоминающимся рассказом был ее вояж по окрестностям вместе с дочерью. Она увидела из окна машины симпатичное приземистое здание и воскликнула: «О, какой миленький домик, кто же в нем живет?» Дочь посмотрела на нее и ответила: «Мам, это мусорка». Они зашли внутрь «домика» и выбросили мусор — идеальная чистота, все расфасовано как в магазине, не дай бог перепутать и выбросить не в тот ящик — местные коммунальщики могут запросто найти тебя по твоим ДНК-отпечаткам, что ты оставил на пакетах, и впаять огромный штраф, как в Женеве, по рассказу другой подруги, которая была поражена этим даже больше, чем знаменитым швейцарским шоколадом с красным перцем какой-то эксклюзивной марки.
Центр Цюриха
Marc Rasmus / http://imagebroker.com / Global Look Press
Однажды с коллегами мы проезжали вдоль Женевского озера — это уже другая часть Швейцарии, южная и там живут франкофоны. Один из них воскликнул, показывая на не самую живописную из встреченных тогда деревушек: «А вот здесь живет Годар». Я вздрогнул: как здесь? Да так, он ведь франкофонный швейцарец, вообще-то. Я навел справки, и оказалось, что коллега прав. Я-то думал, что он в Париже, как все франкофонные киношники.
И вдруг все те люди, что встретились мне в Швейцарии, предстали мне героями раннего и веселого Годара: и эта пастернаковская дама, которой все «обрыдло» в ее «скучном» Цюрихе, и дочь подруги, аккуратно выбрасывающая мусор в красивом «домике», и другая подруга, приезжавшая к своим женевским друзьям за шоколадом с красным перцем. И еще одна дама в ботфортах выше колен по моде девяностых и с платиновыми косичками «под девочку», с густо накрашенными глазами, которая тоже летела со мной из России до Цюриха. С ней был диалог в духе годаровских персонажей, такой же идиотски-абсурдный:
«Вы Скорпион?» «Да». «Ненавижу Скорпионов… Пропустите меня, мне нужно в туалет».
